Средневековая история. Цена счастья. Галина Гончарова

не дрогнув. Нет уж.

      – Истинно уверенным может быть лишь Альдонай. Я же только слабая женщина…

      Эдоард усмехнулся. А Алисия подумала, что, может быть, Лилиан единственная, кто пытался дать ей хоть крохи тепла. Детей – Амалию и Джеса – ревновала Джессимин, да и занималась ими тоже она.

      Внуков ей тоже не дали даже видеть почаще. А Лиля просто приняла ее. И Миранда… Алисия впервые ощутила себя частью семьи. А есть ведь еще и Август Брокленд… Ну уж нет!

      За свое она будет бороться!

      Даже с королем!

      Разговор тек внешне спокойно, но оба собеседника сидели как на иголках. И не удивились, когда в спальню поскребся камердинер.

      – Ваше величество, тут секретарь…

      – Впусти.

      Секретарь был бледен и встрепан. Еще бы. Он-то в заговоре замешан не был, зато попадал в кандидаты на уничтожение. Запросто. Из-за близости к королю.

      Осознавая это, мужчина был слегка на нервах и мечтал о провале заговора.

      – Ваше величество, Ганц Тримейн прислал голубя. Они в Стоунбаге. Все тихо и спокойно.

      Эдоард вздохнул.

      Узников из Стоунбага выпускать было нельзя. Но допросить их… его величество хотел это сделать лично.

      – Прикажи заложить карету. Я поеду туда. Малый эскорт.

      Секретарь поклонился и исчез за дверью. Алисия посмотрела на короля и решила не задавать глупых вопросов, типа надо ли, зачем, а может быть… Она была умна. А потому раскланялась и вышла.

      Эдоард вздохнул, обвел взглядом покои и позвал камердинера.

      – Одеваться. Срочно!

      Стоунбаг.

      Серая каменная башня-шпиль.

      Говорят, ее построил один из первых королей с вполне определенной целью. Заточить свою жену, которая ему изменила. Но поскольку на мелочи мужик не разменивался – отгрохал целую башню, а потом понял, что жене жирно будет. Надо бы использовать по назначению и расширять поле деятельности.

      Так там появились первые постояльцы. Разумеется, знатные.

      Не посадишь же герцога в одну каталажку с ворьем, нищими, проститутками, убийцами… его ж там удавят! А тут – отдельные камеры, отличный повар, ласковый комендант и лучшие палачи. Глухонемые.

      Но в этом деле важны не уши, а квалификация, не так ли?

      И троих старших Ивельенов с порога отправили к ним в руки. Если с Амалией палачи еще осторожничали – все ж знатная дама, то с остальными Ганц приказал не церемониться. А как колоть несговорчивых, физическую сторону знали палачи, моральную – приставленные к ним специальные писцы. И работа пошла.

      Ганц отправил Эдоарду голубя и принялся проглядывать бумаги. Надо ж определить, кого казнить, кого помиловать…

      Комендант Стоунбага, кровно кое-чем обязанный Ганцу (было дело, и очень неприятное, когда того подставили с убийством богатого родственника), уступил королевскому представителю свой кабинет. И поинтересовался только, не нужно ли чего.

      Ганц попросил вина с водой – сильно разведенного, чтобы для бодрости, или травок каких заварить и принялся за работу.

      Пергаменты