Автостопом по Галактике. Опять в путь (сборник). Дуглас Адамс

она медленно, опасливо забралась в него и заняла свое привычное место.

      Артур приподнялся на локтях:

      – Где я?

      – На крикетной площадке «Лордз», – сообщил Форд.

      – Классно, – молвил Артур – и его душа выпорхнула наружу перевести дух. Тело Артура безвольно плюхнулось обратно на траву.

      Десять минут спустя он уже горбился над чашкой чая под тентом летнего буфета, и на его осунувшееся лицо постепенно возвращался румянец.

      – Как ты себя чувствуешь? – спросил Форд.

      – Я дома, – хрипло буркнул Артур.

      Прикрыв глаза, он жадно вдыхал пар, поднимающийся над чашкой чая, словно это был не чай, а… – но в данном случае, с точки зрения Артура, вся прелесть именно в том и состояла, что это был чай.

      – Я дома, – твердил он, – дома. Это Англия, сегодня… сегодня кошмару конец. – Он вновь раскрыл глаза и блаженно улыбнулся. – Мое место здесь, – сказал он умиленным шепотом.

      – Я считаю своим долгом предупредить тебя о двух вещах, – заявил Форд, пододвинув к Артуру газету «Гардиан».

      – Я дома, – повторил Артур.

      – Безусловно, – согласился Форд. – Во-первых, – сказал он, тыча пальцем в угол газеты, где значилась дата, – через два дня Земля будет взорвана.

      – Я дома, – шептал Артур. – Чай, – произнес он, – крикет, – добавил он с нежностью, – стриженые газоны, деревянные скамейки, белые полотняные пиджаки, пиво в банках…

      Медленно-медленно его взгляд сфокусировался на газете. Слегка нахмурившись, он склонил голову набок.

      – Я этот номер уже видел, – проговорил он.

      Его взгляд неспешно подполз к дате, по которой Форд лениво постукивал пальцем. На секунду-другую лицо Артура застыло, как маска, а потом стало с ужасающей медлительностью раскалываться на куски, точно арктические льдины по весне.

      – А во-вторых, – продолжал Форд, – у тебя в бороде кость. – И поперхнулся чаем.

      Меж тем снаружи солнце лило свой свет на веселую толпу. Его лучи ласкали белые шляпы и красные лица. Его лучи ласкали брикеты мороженого, от чего оно таяло. Его лучи обращали в алмазы слезы детишек, уронивших растаявшее мороженое с палочки. Солнечный свет золотил кроны деревьев, сверкал на рассекающих воздух крикетных битах, сиял на поверхности крайне необычного (и никем не замечаемого) объекта, что был припаркован за стадионным табло. Свет солнца ударил в глаза Форду с Артуром, когда те, жмурясь, вышли из буфета и огляделись по сторонам.

      Артура трясло.

      – Может, мне…

      – Нет, – рявкнул Форд.

      – Что «нет»?

      – Не пытайся звонить себе самому домой.

      – Как ты дога…

      Форд только передернул плечами.

      – Но почему? Почему нельзя?

      – Те, кто разговаривает по телефону сам с собой, ничего хорошего не узнают.

      – Но…

      – Демонстрирую, – сказал Форд. Он снял с рычага воображаемую трубку и стал крутить воображаемый диск. – Алло? – произнес он в воображаемую трубку. – Это