Восемнадцать капсул красного цвета. Владимир Корн

на верхней полке, но за веник больше не взялся. Окатился водой и начал одеваться.

      На выходе из бани его догнал негромкий женский голос: «Глеб!»

      – Слушаю, Марина. – Он подошел к девушке, одетой в камуфляжную куртку и черную шапочку, из-под которой выбивались светлые пряди.

      – Глеб, – зачастила она, – я случайно услышала, что ты здесь, но ведь ты же знал. Почему не нашел? Ты же знаешь, как я рада тебя видеть.

      – Пойдем, Марина. – Он накинул плащ и на нее, прижал к себе. – Посидим где-нибудь, вот и дождь как будто бы утихает.

      – Пойдем, – легко согласилась Марина. – Если хочешь, ко мне, Светка сегодня в ночь дежурит.

      – К тебе так к тебе, – не стал отказываться Глеб. – Мокро вокруг, да и темно.

      Домик, в который привела его Марина, ничем не отличался от десятков других, расположенных вокруг того, что несколько лет назад было элитным домом отдыха «Снегири», затерявшимся глубоко в лесах. Деревянный, с узкими, в одно бревно, окнами с каждой из четырех сторон. Печка-буржуйка слева от входа; двери из толстых плах, обязательно открывающиеся наружу, и непременно подполье, где в случае необходимости можно укрыться. Для этой цели в нем хранился запас продуктов, рассчитанный на несколько дней. Однажды Глебу довелось провести в подобном схроне почти неделю, наполненную такой безысходностью, что хотелось выть от бессилия.

      – Глеб, – засуетилась Марина, – может быть, ты кушать хочешь? Или кофе? Есть у меня, правда молотый… я сейчас, только печку растоплю. – И застыла на середине пути между печкой и столом. – Ты… останешься?

      Глеб посмотрел на нее, такую стройную, ладную, с миловидным лицом и большущими зелеными глазами.

      – Нет, Марина, мне будет лучше уйти.

      Девушка сразу поникла. Затем прерывающимся голосом едва слышно спросила:

      – Это из-за того?..

      Тогда Глеб убил всех троих. Зарезал ножом. Идиоты, они попытались в тесном помещении схватиться за стволы, когда ножом в таких случаях надежнее всего. Успело ли с ней что-нибудь случиться? Судя по тому, что на Марине была порвана одежда, наверное, да. Но Глеб никогда не спрашивал у нее и никогда не спросит. А когда она сама пыталась что-то объяснить, решительно качал головой – не надо слов.

      – Нет, Марина, это из-за меня.

      Он усадил ее на лавку рядом с собой, приобнял за плечи, поцеловал куда-то в висок. Достал свободной рукой из внутреннего кармана красивый серебряный портсигар, открыл его. Вопреки ожиданиям в портсигаре лежали красные желатиновые капсулы.

      – Вот из-за этого, Марина. – И, когда девушка недоуменно на него взглянула, пояснил: – Здесь их восемнадцать. Ровно столько дней мне осталось жить. И ничего изменить нельзя.

      Марина вздрогнула, ну а сам Глеб выглядел так, как будто он давно уже свыкся с мыслью, что с ним произойдет, когда закончатся эти восемнадцать капсул красного цвета. Марина посмотрела на него, затем на портсигар, снова на него…

      – Тогда я сказала неправильно: ты останешься,