Возвращение в будущее. Мария Цейтлин

возразила я брату, – мама просила дедушку привезти только самое необходимое.

      – Да ладно! Рисковать ради тряпок! Понимаю, в бой идти, немцев душить, танки их подрывать, бомбить их, как они нас, пробраться к ним разведчиком… Мало ли что! Но рисковать жизнью ради подушек и кастрюль!

      – Нет, конечно, ради подушек не стоит! – согласилась я.

      Дедушка рассказал нам, как съездил. Сказал, что виделся с Ханой и Гисей. Они живы-здоровы. Мальчиков – Хаима, Гидика и Борю – забрали на фронт. Да хранит их Бог! Мама спросила, не слышали ли сёстры что-нибудь о Гитл? Есть ли связь с ней? Нет, сокрушённо отвечал дедушка, никто ничего о ней не знает. Он сам очень тревожится за неё и малышей. Узнать что-то можно только съездив в Быхов, за тридцать пять километров отсюда, а сейчас ехать туда невозможно: немец наступает, и пускаться в такой путь очень опасно, да и все дороги уже, наверное, перекрыты… Мы со щемящим сердцем слушали рассказ деда. Потеря всякой связи с любимой тётей сильно беспокоила и надрывала сердце. Ощущение бессилия что-либо сделать или изменить сводило с ума…

      Остаток этого дня прошёл в хлопотах по поводу нашего обустройства. Для дедушки, опечаленного отсутствием известий о Гитл, наше присутствие в доме было как бальзам на душу. “Для всех место найдётся” – говорил дед. Тётя Зелда устроила нас в отдельной комнате, освободила нам шкаф для постели и вещей, выполняя долг гостеприимства, потеснила своих детей, чтобы выделить нам лишнюю кровать.

      Рано утром следующего дня я проснулась от того, что сквозь сон мне смутно послышался чей-то плач, и до сознания эхом донеслись слова: “Что я наделала?!”

      Открыв глаза и окончательно прогнав сон, я увидела маму, сидящую на кровати рядом с папой; схватившись руками за голову, она вновь и вновь повторяла:

      – Что я наделала! Что я наделала! Как я не подумала! Как я могла сделать такую глупость!

      – Мы все были в шоке, не понимали, что делали, – пытался её успокоить папа.

      Но мама не слушала его. Она продолжала сокрушённо качать головой. Наконец, приняв решение, она подняла голову и сказала:

      – Мы здесь не останемся. Надо уходить отсюда.

      – Ты хочешь, вернуться домой?

      – Нет, не домой. Надо совсем уходить, уезжать отсюда как можно дальше. Сегодня же!

      Мама встала и в самом деле начала собираться. Папа растерянно посмотрел на неё и проговорил:

      – А как же, Леночка… отец…

      Мама повернулась к нему, в её красивых тёмных глазах сверкнула решимость. И она сказала твёрдо:

      – Здесь нельзя оставаться. Я не хочу увидеть, как у меня на глазах будут убивать моих детей.

      Дедушка, узнав о решении мамы, не стал ей возражать и уговаривать остаться. Он только тяжело вздохнул и, печально взглянув на неё, сказал:

      – Моя дочка уже взрослая. Я не имею права ей указывать, как поступать. Если ты считаешь, что это для вас будет лучше, что это правильно, делай, как знаешь. Бог вас сохранит, где бы вы ни были.

      Мы недолго собирались. Мама сложила и убрала в шкаф нашу постель и вещи, которые дедушка