Белый пудель. Лучшие повести и рассказы о животных (сборник). Лев Толстой

нагоняй Гавриле, что тот целый день только потряхивал головой да приговаривал: «Ну!», пока дядя Хвост его не урезонил, сказав ему: «Ну-у!» Наконец пришло известие из деревни о прибытии туда Герасима. Барыня несколько успокоилась; сперва было отдала приказание немедленно вытребовать его назад в Москву, потом, однако, объявила, что такой неблагодарный человек ей вовсе не нужен. Впрочем, она скоро сама после того умерла; а наследникам ее было не до Герасима: они и остальных-то матушкиных людей распустили по оброку.

      И живет до сих пор Герасим бобылем в своей одинокой избе; здоров и могуч по-прежнему, и работает за четырех по-прежнему, и по-прежнему важен и степенен. Но соседи заметили, что со времени своего возвращения из Москвы он совсем перестал водиться с женщинами, даже не глядит на них, и ни одной собаки у себя не держит. «Впрочем, – толкуют мужики, – его же счастье, что ему не надобеть бабья; а собака – на что ему собака? к нему на двор вора о́селом не затащить!» Такова ходит молва о богатырской силе немого.

      1852

      Из «Стихотворений в прозе»

      Собака

      Нас двое в комнате: собака моя и я. На дворе воет страшная, неистовая буря.

      Собака сидит передо мною – и смотрит мне прямо в глаза.

      И я тоже гляжу ей в глаза.

      Она словно хочет сказать мне что-то. Она немая, она без слов, она сама себя не понимает – но я ее понимаю.

      Я понимаю, что в это мгновенье и в ней и во мне живет одно и то же чувство, что между нами нет никакой разницы. Мы тожественны; в каждом из нас горит и светится тот же трепетный огонек.

      Смерть налетит, махнет на него своим холодным широким крылом…

      И конец!

      Кто потом разберет, какой именно в каждом из нас горел огонек?

      Нет! это не животное и не человек меняются взглядами…

      Это две пары одинаковых глаз устремлены друг на друга.

      И в каждой из этих пар, в животном и в человеке – одна и та же жизнь жмется пугливо к другой.

      Февраль, 1878

      Воробей

      Я возвращался с охоты и шел по аллее сада. Собака бежала впереди меня.

      Вдруг она уменьшила свои шаги и начала красться, как бы зачуя перед собою дичь.

      Я глянул вдоль аллеи и увидал молодого воробья с желтизной около клюва и пухом на голове. Он упал из гнезда (ветер сильно качал березы аллеи) и сидел неподвижно, беспомощно растопырив едва прораставшие крылышки.

      Моя собака медленно приближалась к нему, как вдруг, сорвавшись с близкого дерева, старый черногрудый воробей камнем упал перед самой ее мордой – и весь взъерошенный, искаженный, с отчаянным и жалким писком прыгнул раза два в направлении зубастой раскрытой пасти.

      Он ринулся спасать, он заслонил собою свое детище… но все его маленькое тело трепетало от ужаса, голосок одичал и охрип, он замирал, он жертвовал собою!

      Каким громадным чудовищем должна была ему казаться собака! И все-таки он не мог усидеть на своей высокой,