Последняя роль. Фридрих Незнанский

ивыкли к таким взглядам, а потому вели себя спокойно, вежливо и корректно.

      – Мне вас порекомендовали как отличного специалиста, – сухо прорычал Митрохин, недовольно глядя на Турецкого.

      – Так и есть, – кивнул Александр Борисович.

      Митрохин чуть прищурил маленькие, заплывшие глазки.

      – Вы, в самом деле, раньше работали в прокуратуре?

      – Было дело, – вновь согласился Турецкий. – А что?

      – Нет, ничего. – Митрохин обвел сыщиков нахмуренным взглядом и сказал: – Работа, которую я хочу вам предложить, не слишком сложная. По крайней мере, для такого специалиста, как вы. Но заплачу я за нее щедро.

      – Приятно слышать, – улыбнулся Александр Борисович. – Оплату мы обсудим чуть позднее. А пока – изложите суть проблемы.

      Митрохин помолчал несколько секунд, потом выпалил:

      – Меня хотят убить! – Произнеся эту сакраментальную фразу, он покосился сперва на Турецкого, затем на Плетнева, как бы желая удостовериться в том, что фраза произвела на сыщиков должный эффект.

      Плетнев едва заметно усмехнулся, Турецкий слегка прищурил серые глаза.

      – Вот как, – сказал он. – Кто именно хочет вас убить?

      – Симонов. Иван Палыч. Мой партнер по бизнесу. Мы работаем вместе уже шесть лет. Видимо, он решил, что пора от меня избавиться.

      Турецкий и Плетнев переглянулись.

      – Откуда у вас такая информация? – спросил Плетнев.

      – Из достоверного источника, – рыкнул в ответ Митрохин.

      – Вы не хотите его называть?

      – Нет.

      Сыщики помолчали, ожидая, продолжения рассказа, но Митрохин, видимо, решил, что сказал достаточно.

      – Чего же вы хотите от нас? – спросил, наконец, Александр Борисович.

      – Завтра вечером… – Митрохин выпучил глаза и перешел на хриплый шепот. – …Мой партнер Симонов попытается меня убить. Я хочу, чтобы вы «схватили его за руку». Взяли с поличным.

      Плетнев потер пальцами воспаленные после бессонной ночи глаза и вежливо поинтересовался:

      – Почему бы вам не обратиться в милицию?

      Митрохин поморщился и тряхнул толстыми щеками.

      – Никакой милиции! По крайней мере, пока.

      – Но…

      – Вы хотите заработать или нет? – перебил сыщика сердитый толстяк. – Если хотите, не задавайте глупых вопросов! Если нет, я обращусь в другое агентство! Благо, вашего брата нынче в Москве хватает!

      У Александра Борисовича проявилось жгучее желание дать толстяку по морде. «Саня, ты должен научиться сдерживать гнев!» – прозвучал у него в голове мягкий голос жены. Турецкий вздохнул, мысленно досчитал до десяти, чтобы успокоиться и обуздать гнев, и сказал:

      – Я думаю, мы с коллегой можем за это взяться.

      Толстяк подался вперед, навалившись грудью на стол и рявкнул:

      – Сколько?

      Александр Борисович подал знак Плетневу, тот взял из стаканчика карандаш, написал на листке бумаги цифру и протянул листок Митрохину.

      Тот схватил листок толстыми пальцами, глянул на него и изумленно поднял брови.

      – Не дороговато ли вы себя цените?

      – Ничуть, – спокойно сказал Турецкий. – Это обычная такса за подобную работу.

      – Хорошо. Четверть этой суммы я отсчитаю вам прямо сейчас. Это будет аванс. Остальное получите после выполнения работы.

      – Обычно мы берем пятьдесят процентов в качестве аванса, – строго произнес Плетнев.

      – А сейчас возьмете двадцать пять! – прорычал Митрохин. – Или я найму других людей. Решайте.

      Александр Борисович и Антон Плетнев переглянулись.

      – Я думаю, мы можем сделать исключение, – сказал Турецкий.

      – Идя вам навстречу, – строго добавил Плетнев.

      Митрохин кивнул и полез в карман за бумажником.

      – Цены не сложат… – презрительно бормотал он, доставая бумажник. – Всяк пёс за кость удавит…

      Внезапно Турецкий быстро наклонился, схватил Митрохина за жирное, волосатое запястье и с силой прижал его к столу.

      – А теперь слушайте меня внимательно, Митрохин, – сказал он ледяным голосом, глядя толстяку прямо в глаза. – С того момента, как мы возьмем аванс, вы будете тщательно следить за своей речью. И если вы еще хоть раз позволите себе оскорбить меня или кого-либо из моих коллег, я достану ствол и сам выбью мозги из вашей жирной головы. Вы поняли меня, Митрохин?

      Взгляд Турецкого был колючим и ледянным. Митрохин несколько секунд смотрел ему в глаза, затем не выдержал, лицо его обмякло, губы потеряли твердое очертание.

      – Ладно, – сказал он тихим голосом. – Ваша взяла. Я постараюсь держать себя в рамках. Я согласен. Заключайте договор, или что там, у вас, положено.

      – Вот и хорошо, – сказал Александр Борисович и выпустил запястье Митрохина из своих железных пальцев. Затем откинулся