Резиновая чума. Алексей Смирнов

про сон и еду.

      «Какой халат справил», – завистливо подумал Петр Клутыч. И ответил:

      – Да, малость перепутал. Мне нужно на диспансеризацию, – и он показал полотенце.

      Балансиров испытующе посмотрел собеседнику в глаза. Он узнал Петра Клутыча, потому что видел его фотографию в личном деле, и тот ему моментально понравился.

      – Это у вас паричок? – осведомился он.

      – Паричок, – с достоинством согласился Петр Клутыч.

      – А полотенце зачем, знаете?

      – Я не врач, – Петр Клутыч развел руками, и полотенце шлепнулось на пол.

      – Там вырвать может, – сказал Балансиров, подобрал полотенце, сунул его собеседнику. – Пойдемте, я вас провожу. Мне туда же.

      Он пропустил Петра Клутыча вперед и, когда тот потянулся вызвать лифт, деликатно взял за плечи и развернул лицом к лестнице.

      – Всего-то этаж, – напомнил он укоризненно.

      Глядя в спину Петра Клутыча, пока тот поднимался, Балансиров решил обвести его красным кружком. Он вел себя подобно нетерпеливому покупателю, который хватает первое, что попадается под руку, и не думает, что через пару шагов ему обязательно подвернется товар получше. Подумав об этом, Балансиров решил оправдаться нехваткой времени. Дурак он и есть дурак, и Петр Клутыч казался ничем не хуже других претендентов на роль ключевой фигуры. «Условно ключевой, разумеется», – поправился в мыслях Балансиров.

      – А что там будут смотреть? – с любопытством спросил Петр Клутыч, оборачиваясь. – Живот или горло?

      – А вам не все равно?

      – Да я чего-то поел, живот немного крутит.

      – Значит, посмотрят и живот, и горло, и печень.

      – Вон как! – протянул Петр Клутыч и покачал головой.

      – А вы что думали. Давайте, шагайте.

      На четвертом этаже Петр Клутыч растерялся. Коридор был необычный, поделенный на два крыла. Петра Клутыча потянуло направо, где сидели похожие на него люди. Они ждали, когда их пригласят в рентгеновский кабинет, и держали в руках какие-то картонки с номерами. Один уже начал понемногу раздеваться: снял пиджак, выдернул из штанов рубашку.

      – Нам налево, – возразил Балансиров.

      Слева были построены воротца, за которыми виднелось пустое крыло. Двери в этом крыле казались роскошными, потому что были покрашены в бессмертный цвет, под живое дерево. Это был мозг поликлиники, административная часть. Самая массивная дверь, обитая кожей, доканчивала ряд, словно жирная точка. И Петр Клутыч понял, что за ней скрывался главврач. «Неужели к нему?» – поразился он.

      Оказалось, однако, что нет, но почти. Балансиров поставил его к стене, велел обождать и по-хозяйски вошел в соседний кабинет. Через две минуты высунулся, схватил Петра Клутыча за осевшее вдруг плечо и затянул внутрь.

      Там, в кабинете, склонились над телевизором два доктора, постарше и помоложе.

      Глава 8

      Первым, что смущало за порогом, была абстрактная картина,