Rock-n-roll в крови. Дмитрий Каннуников

встретит наши души на рассвете,

      Осталось пять затяжек сигареты,

      А дальше просто будет пустота.

      А после будет новая заря,

      Возьмут винтовки в руки наши дети.

      И старый Мир взорвётся на рассвете,

      А новый Мир родится без тебя.

      И засмеются снова небеса,

      И обагрятся кровью чьи-то руки,

      Из пепелищ родятся наши внуки,

      Чтоб снова жечь чужие города.

      Так завершится смертью полный круг,

      Пронзая сердце раскалённой спицей,

      Душа взметнётся ввысь прозрачной птицей,

      А над крестом всплакнёт твой старый друг.

      У нас дожди

      У нас тоже дожди и холодно,

      По сердцу ударит – больно,

      Лежит по ногами золото,

      И хочется крикнуть: «Довольно!»

       И хочется верить в сказку,

       И жить, будто в наваждении,

       Носить весёлую маску,

       И не бояться сомнений.

       И не бояться осени,

       Думать о чём-то большем,

       Бегать по лужам босыми,

       Любовь собирать пригоршнями.

       Верить во что-то хочется,

       Быть молодым и гордым,

       Но каждый день одиночества,

       Приносит тоску с заботами.

       А душа рвётся просто в небо,

       А небо туманом болотится,

       Ведь серое – чёрное с белым,

       Но летать всё равно хочется.

      Обелиски

      Их имена не внесут в обелиски

      Они же за правду шли воевать.

      В канцелярии бога приготовлены списки

      Кому завтра: жить, а кому умирать.

      Пахнет озоном степь перед боем,

      Отчётливо видно шапки вершин.

      Вчера ещё пили и "жгли" в эшелоне.

      Сегодня ты перед жизнью один.

      И горько,  и больно, и хочется плакать,

      И злость в твою душу вползает змеёй.

      Он был твоим другом, погиб на закате,

      И тело его ты засыпал землёй.

      Но бой продолжается, требует совесть,

      Ты видишь, ребята примкнули штыки.

      Хотелось романа,  написана повесть,

      И жизни минуты считают часы.

      Опять в «штыковую», ёкнуло сердце,

      Ощерился рот в грозном крике "ура".

      Немного свободы, бескрайняя вечность,

      И на обелиске лишь имена.

      Война

      Страшное  месиво

                        из  водки и песен,

      Горечь  взрывов,

                         на стёртых губах.

      Смесь улыбок,

                         и злобных взглядов,

      Ртов, раскрытых,

                         в крике «Ура!»

      Чёрный ворон,

                         над выжженным  полем,

      Над мясорубкой войны,

                          здесь похоронено