Прыжок. Сергей Лукьяненко

прятался мультидиапазонный детектор). На головах у женщин белели амбушюры наушников (впрочем, трансляция успокаивающей музыки и команд искина была второстепенной функцией, а основное воздействие шло через тонкую дужку, соединяющую динамики).

      – Лев, отключите эту хрень, – тихо сказала Мегер, и Валентин возликовал.

      – Сейчас, дорогая, – бодро отозвался Соколовский, снимая с Мегер наушники.

      Женщина еще несколько мгновений полежала, потом резко села, спустив ноги с кушетки. Кивнула командиру, сказала:

      – Мастер-пилот Мегер ждет ваших распоряжений.

      – Вольно, – ответил Валентин.

      Мегер тряхнула головой. Сказала:

      – Ненавижу волновой сон… Ну так что там, доктор?

      Соколовский торжественно указал на зеленые огоньки в изголовье обеих кушеток.

      – Я еще не смотрел полный отчет. Но, судя по всему, – вы в полном порядке! Голова не кружится?

      – К черту, я замерзла, – пробормотала Мегер. Спрыгнула на пол, придерживая одной рукой у груди простыню, вышла из бокса. Мускулистая черная спина и упругая задница на фоне белых стен смотрелись великолепно. – Гюнтер, тут есть какая-нибудь одежда? И кофе, здоровенная бадья кофе, и чтобы был черным и сладким, как я!

      Лев подмигнул Валентину. Валентин подмигнул Льву.

      – Чертовы Ракс, glupi jak koza[2], – пробормотал Соколовский. – Я же говорил, все хорошо. Мы, люди, крепче, чем они считают…

      Он повернулся к кушетке, на которой лежала Лючия. Аккуратно снял наушники.

      Девушка продолжала лежать с закрытыми глазами.

      – Просыпайся, золотко, – сказал Лев негромко.

      Лючия не двигалась.

      – С ней точно все в порядке? – спросил Валентин с тревогой.

      В бокс вернулась Мегер. В халате на голое тело и с кружкой в руке. Отхлебнув кофе, она вопросительно посмотрела на доктора.

      – Сейчас, сейчас… – доктор включил экран кушетки. Нахмурился. Потом улыбнулся. – Да она просто заснула! Молодость!

      Он легонько потряс Лючию за плечо.

      – Кадет Д’Амико, подъем! – сказала Мегер строго.

      Лючия потянулась, зевнула и открыла глаза. Тоже попыталась сесть и вдруг застыла, подтянув простыню до подбородка. Спросила:

      – Почему я голышом?

      – Потому что в реанимации трусов не носят, – ответила Мегер, отпивая кофе. – Разве только в кино… Как себя чувствуешь, кадет?

      Лючия затравленно посмотрела на Анну, потом на Валентина, потом на Льва. Кажется, доктор, то ли в силу возраста, то ли из-за традиционного для его профессии белого халата, вызвал у нее максимум доверия.

      – Доктор, я в больнице? – спросила девушка.

      Валентин отвел глаза. Зеленые огоньки вызывающе сообщали, что Лючия в норме.

      Во всяком случае – физически.

      – Ты нас не помнишь? – спросил Лев, пожевав губами.

      Лючия замотала головой.

      Анна вышла за дверь, вернулась с халатом. Бросила его Лючии.

      – Надень

2

Глупые как коза (польск.) – фразеологизм понятного содержания.