Синее пламя Юга. Екатерина Бакулина

опасность всерьез? Покрасоваться хочет?

      Придурок.

      – Пойдешь, и хигги сожрут тебя, – сказала я. – Ты слишком давно не был на Севере, если не понимаешь.

      – Пусть лучше хигги сожрут мальчишку? – Отер прищурился.

      – Вас обоих, – сказала я. – Здесь ничего нельзя сделать. Если хигги воют так близко, они уже почувствовали добычу. Попытаешься отнять и поплатишься. Хорошая мать всегда следит за детьми. Если не научила их до сих пор возвращаться до темноты, им все равно не выжить. Ты не успеешь.

      Не то чтобы мне было плевать, но я трезво смотрю на вещи. Я видела все это не раз.

      У Отера дернулись ноздри. Зло.

      – По-твоему лучше сидеть и ждать?

      – По-моему лучше есть, пить, а потом пойти спать. И принять неизбежное. И это, – я кивнула на дверь, – не мое дело.

      Отер бросил взгляд на Уилла, и Уилл напряженно вытянулся. Сглотнул. Ему точно было страшно.

      – Если пойдешь туда, – сказал шепотом, – возьми факел. Нужен огонь.

      Отер громко скрипнул зубами. Окинул взглядом зал.

      Потом бросил Кадиму.

      – Найди мне факел.

      И без раздумий зашагал к двери. И за дверь, громко хлопнув.

      Что ж, он мне сразу не понравился…

      Кадим подскочил, потом заметался. К трактирщику побежал, принялся сбивчиво объяснять, и тот принес ему. Еще немного времени ушло, чтобы зажечь факел в камине. Кадим схватил и…

      А вот чтобы переступить порог, ему потребовались все силы. Я даже отсюда видела, как ему страшно. Как воет и ревет вьюга за порогом, и как воют твари.

      А потом такой низкий утробный рык.

      Признаться, в тот момент я была уверена, что идти кого-то спасать поздно.

      Но Кадим собрался с духом и шагнул… Я не стала отговаривать больше.

      И не заметила, как и сама оказалась на ногах. Подбежала к двери, прислушиваясь.

      Не понять.

      Выглядывать не стоит точно, тот, кто встретится взглядом с хиггом, – умрет. Все ставни на ночь плотно заперты.

      И даже от закрытой двери веет холодом.

      Что-то происходило там. Рев и стальной лязг… и звон, и вой ветра.

      И вдруг отчаянный детский вскрик. Вот тут даже у меня оборвалось сердце. Я все надеялась, что парень просто прячется где-то, в амбаре, может быть, уснул, и мать не может найти. Не совсем же он полоумный? Но сейчас не осталось сомнений.

      Потом сухой треск.

      И вдруг в дверь ударили, словно что-то тяжелое бросили. Потом снова, но тише.

      – Запереть! – крикнул кто-то. – Заприте дверь, пока оно не ворвалось!

      Хигги никогда еще не врывались в дом, где свет и тепло, но я отлично понимала, как все напуганы. И все бывает впервые… Отер прав, на самом деле, год от года зимы и твари становятся все злее, кто знает…

      Но запереть не успели, в последний момент дверь распахнулась и внутрь ввалился Кадим.

      Трясущийся, белый, покрытый инеем, без факела и без своей сабли даже. Упал на колени.

      Метель из открытой двери ворвалась. Обожгла снегом. И ужасом, так, что пробрало почти до слез. Захотелось упасть и завыть самой. Люди