Под открытым небом. Том 2. Александр Станиславович Малиновский

всё, что творится в цехе, отвечает его руководство, а вы киваете на заводоуправление! – Лица в зале оживились. – Захарычев! – директор обратился к начальнику производственного отдела. – Сколько печей сожгли и кто виноват?

      – Ну, зачем наводить тень на плетень, Ковальский? У вас все печи аварийные. То, что мы даём распоряжение о переводе, не значит, что мы виноваты! Сами переключение делаете? Вы и отвечайте!

      – Надо иметь либо достаточный сырьевой парк, либо стабильную бесперебойную подачу сырья. Тогда печи будут целы. Никто этим не занимается. Всё свалилось на цех. Цех загнали!

      Обвинить проще, чем обеспечить стабильность подачи сырья.

      – Григорий Андреевич, – обратился директор к Захарычеву, с невозмутимым видом вальяжно стоявшему у первого ряда кресел, – ответьте ещё раз: сколько изуродовали печей по вине цеха?

      – Всем очевидно – четыре.

      – Садитесь оба. Ковальский, вы не готовы сегодня отвечать за цех. Вам негоже будет выглядеть так в следующий раз. Многословны…

      – У меня назрели вопросы, я готов…

      – Вопросы задавать буду я. Вы обещали дать мне предложения, где они?

      – Предложения есть.

      – Тогда в чём дело? Подходите. А сейчас садитесь.

      В зале захихикали. Не злорадно. Молодого начальника объезжали. Все в своё время прошли через это.

      «Хорохорься-не хорохорься, а знай своё место. У начальника цеха всегда уйма неполадок и проблем. Его легче других посадить на крючок, – прошептал ему на ухо матерый Солдатенков, начальник отдела технического контроля завода. – Будь гибче, а то сломают».

      После планёрки Ковальский зашёл к начальнику производственного отдела.

      – Григорий Андреевич, вы же прекрасно понимаете: частые переводы с одного вида сырья на другой – смертельны. Сейчас практически все печи требуют срочного ремонта. Все!

      – Садись, – предложил Захарычев. Ковальский послушно сел, лишь бы скорее начать разговор. – Видишь ли, поставщиков трудно одолеть. Годами привыкли работать в рваном ритме. А чтобы увеличить объём парка, нам надо иметь площади, а их нет. Есть склады твёрдых материалов. Их можно убрать, но ведь какие затраты!

      – А на ремонт печей разве тратится меньше? По-моему, никто не хочет в заводоуправлении поднапрячься – оттого все и страдают.

      – А ты попробуй скажи это директору!

      – И скажу.

      – Давай, говори!.. Посмотрим, что из этого выйдет…

      – Раз понимаете, что вина не только наша, почему соврали, что печи угробили мы? – Ковальский уже не мог остановиться.

      – Чудак! – хохотнул Захарычев. – Неужели при народе буду доказывать, что директор не прав? Ты что?

      «Да этот такой же, как Бузулукский. Его не переговоришь. И совести ни на грош… Они и обедают в столовке часто вместе… Два сапога – пара…» – Ковальский в упор смотрел на собеседника.

      Решение пришло неожиданно:

      – Ну, вот что, ни одну печь теперь не смейте трогать без ведома начальника цеха. И все переводы только