Под открытым небом. Том 2. Александр Станиславович Малиновский

назвал Ковальский, «локальная дурильня». Он понимал, что противостояние обещает быть долгим и нудным. Видел, что может в цехе справиться вообще-то и без заместителя. Но он был. И часто его, Ковальского, распоряжения, начинания, проходившие через заместителя к персоналу, искажались так, что это корёжило Александра. Мириться с этим он не мог.

      – Я это, тогда… – мялся Мошков, – не сказал до конца… Он, Бузулукский, не раз заявлял, что в начальниках Чухвичёву осталось ходить недолго и начальником цеха будет он. А тут вы, понимаете? Я и сейчас вижу у него такие намерения…

      – Тараканы, – досадливо махнул рукой Ковальский.

      – Не понял, кто и что? А-а… – стеснительный Борис мотнул головой, – я не хотел лезть в это дело!

* * *

      – Начальник, вот презент принёс, можно? – У Долгова под мышкой два солидных куска трубы от змеевика печи.

      – Что это?

      – Так называемые «калачи» – переходы от одной трубы к другой.

      – Но к чему это?..

      – Возьми и посмотри на свет.

      Ковальский взял один из кусков легированной жаропрочной трубы, подошёл к окну. Внутри эллипсной поверхности её, на металле и на отложениях кокса, ясно виднелись небольшие жёлтые полосы.

      – Щёлочь?

      – Да, межкристаллитная коррозия. Выщелачивание легирующих добавок хрома и никеля. Труба становится как бы уже не жаропрочной. Добавки уносятся и появляется прогар. Печь выходит из строя.

      – Откуда всё-таки берётся щёлочь? Я просмотрел все анализы сырья за последний год. Ни разу её не было. Анализы делаем раз в сутки. Проскакивает между отборами проб?

      – Отчасти так, – Долгов завис над столом, наклонив голову и жестикулируя над ней правой рукой – такова его обычная манера говорить. Продолжил: – Думаю, щёлочь проскакивает часто, поскольку поставщики отмывают ей сернистые примеси. Потом удаляют щёлочь водой.

      – Как зафиксировать? Нам надо быть доказательными! Дело серьёзное, – Ковальский вновь потрогал тяжёлые «калачи».

      – Её в рабочем сырьевом потоке мало, скорости велики, а отстойников на пути движения нет. Вот и не улавливаем до печей. Если бы установить большую ёмкость! Но для этого надо ждать останова на капитальный ремонт всего цеха.

      – А почему раньше не поставили ёмкость?

      – Два раза говорил об этом с бывшим начальником, но он меня за чудака держал, отмахивался…

      – А заместитель?

      – Самодур. С ним вообще нет желания о серьёзных вещах говорить.

      – Опять тараканы! – вспомнив разговор с Борисом, произнёс Ковальский. – В одной банке.

      – Мало-мала, моя совсем не понимала… – ковыряя перочинным ножом в трубке кокс, отозвался Долгов. – Поясните?

      – Да ну вас! Это мои дела… придёт время… Надо то, что наковыряли, в лабораторию отдать. Пусть скажут, есть ли хром, никель и щёлочь. Тогда поговорим.

      – Если и не подтвердят, всё равно виновата щёлочь.

      – Так уверен?

      – Уверен. Почти во всех печах, которые выходили аварийно, были такие вот жёлтые разводы.