Дочь полка. Дана Перловская

поверхности и взглянула на Сорокина, потирающего нос. Резанцев обратился к ней:

      – Ты можешь ответить мне на пару вопросов?

      – Да, – кивнула та.

      – Назови свои данные. Ну, имя, фамилию, отчество, дату рождения и так далее.

      – Катя Алексеевна Камышева, – проговорила девочка и вспомнила, что нужно имя в таких случаях говорить полностью. – Екатерина Алексеевна Камышева. Родилась восьмого марта 1931 года.

      Александр достал чистый тетрадный лист и стал записывать всё карандашом.

      – Восьмого марта? – улыбнулся Сорокин. – Необычная дата.

      Резанцев бросил на него взгляд, который явно говорил: «Не в тему, не сейчас». Иван заметил это и замолк.

      – Ладно, – дописал командир, а затем выдержал паузу и аккуратно задал следующий вопрос, понизив голос. – У тебя кто‑нибудь из родственников остался?

      – Немцы всех убили, – говорила без эмоций Катя.

      – А батька? – спросил Сорокин. – Батька‑то у тебя есть?

      – На папу похоронка пришла зимой того года, – ссутулилась девочка.

      – Бабушки, дедушки, тёти? – бил карандашом по пальцам Резанцев, надеясь на то, что ребёнок сейчас назовёт имя хоть какого‑нибудь дальнего родственника. – Хоть кто‑то?

      Девочка помотала головой:

      – Нет… У меня больше никого нет.

      Александр тяжело вздохнул и дописал что‑то себе в бумаги.

      – Пойду‑ка я покурю, – встал изо стола Сорокин.

      – Ты же только курил, – недовольно посмотрел на друга Александр, понимая, что его бросают.

      – Так это, Сань, – замялся тот и указал на Катю, – сил нет терпеть. А тут дымить не хочу. Ребёнок, всё‑таки.

      «Вот ты скотина, Вань», – мысленно обратился командир к товарищу, наблюдая, как тот уходит. Сорокин скрылся из виду и в землянке наступила тишина.

      – Где я нахожусь? – нарушила первой молчание девочка. – Полк? Бригада?

      – Батальон, – ответил Резанцев.

      – А какой батальон?

      – Третий.

      Девочка снова замолчала, но потом собралась с силами и проговорила:

      – Я хотела бы сказать вам всем спасибо. За то, что вы меня спасли, рискуя ещё собственной жизнью.

      – Не за что, – сложил листок пополам тот.

      – Меня направят в тыл? Что со мной теперь будет?

      Александр замер. Такого резкого вопроса он не ожидал и не знал, что ответить. Немного сухо произнёс:

      – Куда получится, туда и направим. Пока ты будешь жить здесь.

      – В общем и целом, – послышался сверху голос Сорокина, – я уломал Коляна на кипяток.

      – Ты же курить шёл, – обиженно посмотрел в его сторону Александр.

      – Сань, тебе брать?

      Резанцев встал изо стола и подошёл к своей сумке. Оттуда он достал две железные кружки, одна из который была помятая. Он подошёл к выходу и протянул другу посуду:

      – На, держи.

      Через несколько минут все сидели за столом и пили обжигающий