Бусы. Алексей Макаров

что происходит? – Я все ещё не мог понять обстановки, в которую попал.

      – А то и происходит, что по палубе и машине у нас шестьдесят замечаний от порт-контроля. Короче, надо их устранить до третьего января. А тут еще фиттер распорол и сломал себе руку, так его из госпиталя тоже домой отправили. Сейчас ждем нового. Кто что делать будет? Не знаю. Дед вон тоже балдой валяется. Тому всё по барабану – домой он, видите ли, уезжает, – передразнил он кого-то. – Вот и пролили топливо при бункеровке.

      – А чего пролили-то? – не понял я последнее возмущение Олега.

      – А то и пролили, – начал с жаром объяснять мне Олег. – Четвертый механик пытался поднять его, а он – никакой, вот и начал сам принимать топливо.

      – Подожди, – перебил я Олега. – Почему четвертый? Третий же должен принимать топливо.

      – А здесь по правилам компании – четвертый, – уже спокойно пояснил мне Олег. – Кормовые танки он заполнил и переключился на носовые, а они в носу, в сотне с лишним метров, – махнул он рукой в сторону бака, – а трубы проходят по туннелю, и обогрева не имеют…

      – Как не имеют? – вновь перебил я.

      – А вот так, – развел руками Олег. – Сгнил весь этот обогрев, и старая мазута в нем застыла, а новое топливо в нос не пошло. Сам знаешь, какой мазут принимаем. Он вон на палубе колом стоит, и его при такой температуре можно только лопатами грузить. – Тут он криво усмехнулся и продолжил: – Кормовые танки заполнились, в нос топливо не пошло и плюхнуло на палубу. Хорошо, что обеспечивающие матросы проявили бдительность. Сразу остановили бункеровку, но всё равно литров пятьсот на палубу вылилось. Хорошо, что не за борт – шпигаты были забиты чопами, а то бы был полный трындец. А сейчас его надо убрать к третьему числу, – уже безнадежно закончил он.

      – Да-а… – протянул я. – Ситуация… А что вообще с пароходом-то случилось? Я смотрю, он весь ржавый да засранный.

      – А потому что его только недавно купил у греков какой-то немецкий банк. И хоть ему всего восемь лет, – он имел в виду судно, – но оно убитое донельзя. Оно пару лет стояло на рейде в Турции, арестованное за долги. Немцы его выкупили и передали в управление нашей компании. Мы приехали на него около трех месяцев назад, приняли его у охранного экипажа, а потом ждали, когда оформят все документы и только что перегнали его из Турции сюда. То есть сделали только один рейс. А теперь вот стоим тут опять арестованными. – И он с печальной улыбкой развел руками.

      – Да-а… – вновь протянул я, стараясь усвоить полученную от Олега информацию. – А дед где сейчас? – стараясь перекричать музыку, «льющуюся» из динамиков музыкального центра, продолжал я выспрашивать у него.

      – А где ему быть? – невесело усмехнулся он. – В каюте валяется. Он тут чуть ли не пузырь «Джонни Уокера» сожрал да пивком заполировал. Завтра вечером у него самолёт. Так что с утра отлавливай его и вытряхивай из него всё, что тебе надо. Но смотри, больше ему не наливай и не пей с ним. – Это он уже напомнил мне серьезным тоном.

      – Понятно… – Я с ожесточением поскреб у себя в затылке.

      – Вот