Варяг. Сквозь огонь. Александр Мазин

Скельдум-ярл держит слово. Вчера он от гарда отступил. Как и обещал. Ну а сегодня подступил снова. Все ожидаемо.

      – В посадах шарятся, – озвучил очевидное Три Скалы.

      – Пусть, – равнодушно отозвался ярл. – Там нет ничего достойного.

      – Там дома, – возразил Сергей. – В них можно спать. В тепле.

      Один из ярловых хольдов, здоровенный, рыжий, с заплетенной в три косички бородой, фыркнул пренебрежительно. И высказался в том духе, что настоящего викинга согревает битва.

      – Так иди и согрейся, – предложил герою Дерруд.

      Он пребывал в прекрасном настроении. Меч убитого берсерка оказался тем самым. Франкским. Если и похуже того, который подарил Торварду Сергей, то ненамного.

      Сергей не сделал ровно ничего, чтобы он достался Убийце. Но тот почему-то считал, что меч ему подогнал именно Сергей. Или Перун, которым тот поклялся. Это же очевидно. Только-только пообещал – и вот.

      – Так иди, согрейся!

      Веселый Дерруд – то еще зрелище. Для парней с крепкими нервами. Хольд относился именно к таким, но ответить не успел, потому что Торвард велел ему заткнуться. Он был вождем и знал, что голодный и замерзший боец – не особо эффективный вояка.

      Не выполнившие уговора враги шарились в посаде, как баба – в домашнем чуланчике. Совершенно безбоязненно. Метель. Видимость ничтожная.

      В любом случае сделать они ничего не могли.

      Или могли?

      – Машег, можешь их достать? – спросил Сергей по-нурмански.

      – Не уверен, – тоже по-нурмански ответил хузарин. – Снег плотный, ветер сильный, вдобавок порывистый. Могу попробовать. Эй ты, подвинься!

      Рослый рыжий свей, тот самый, что обфыркал слова Сергея, даже не шевельнулся. Глянул сверху высокомерно.

      – Оглох? В сторону, тебе сказано! – рявкнул Дерруд, хлопнув рыжего по шлему.

      Свей покосился на ярла: мол, что это тут чужаки всякие…

      Торвард мотнул головой, и недовольный свей шагнул в сторону.

      Машег расчехлил лук, вынул из мешочка тетиву, накинул, но стрелять не спешил.

      Снег пошел еще гуще. Ветер приутих, зато видимость упала метров до пятидесяти. Примерно столько же было до ближайшего врага, взобравшегося на крышу одного из домов и глядевшего на стену гарда из «трубы» накинутого капюшона. Сергею противник виделся размытым силуэтом. Один плюс: стоял враг неподвижно. Идеальная мишень… в другую погоду.

      Машег скинул крышку с тула, выбрал две стрелы. Одну наложил на тетиву, другую воткнул в снег.

      Хлопок. Стрела ушла… И ничего.

      Никто не удивился.

      Хузарин выдернул из сугроба вторую стрелу, но накладывать не стал. Обтер рукавицей и спокойно убрал обратно в тул.

      А тот, кто стоял на крыше, упал.

      – Что это он? – спросил кто-то удивленно.

      – Умер, – по-нурмански ответил Машег.

      – Быть не может! – воскликнул хольд, не желавший уступить место.

      – Сбегай, проверь, – посоветовал Машег.

      – Сам сбегай!

      – Мне-то зачем? Я и отсюда