Отмель. Илья Сергеевич Ермаков

слово она буквально процедила сквозь зубы и произнесла его так отчетливо и с таким надрывом, что в этот момент я окончательно перестала быть уверена в психическом здоровье девочки.

      Это считывается со взгляда, с интонаций, с выражения лица. Нарушения в ее психологическом здоровье видны невооруженным глазом. Я это буквально чувствую, сидя рядом и наблюдая за ней.

      – Вы отправите меня на этот конкурс вместо нее.

      – Я еще не планировала никого отправлять.

      Я вру ей.

      Конечно, я хотела отправить Настю Андрееву. А кого еще?

      Ох, она меня раскусила.

      – Вы отправите меня.

      Почему она так уверена?

      – Оля, ты еще не готова, чтобы…

      – Я. Готова. Вы сделаете это. Вы не сможете… не сделать.

      Что она несет?

      Она… угрожает мне?..

      – Оля, послушай…

      Но слушать она не собиралась.

      – Или я потяну за рычаги.

      – Рычаги?

      Оля положила левую ладонь на клавиши, а правой рукой взялась за крышку фортепиано.

      И тогда я все поняла.

      – О, нет…

      – Если не отправите меня на конкурс, то я расскажу маме обо всех телесных наказаниях, которым вы меня здесь подвергаете. Вы так отчаянно не хотели меня отпускать на конкурс, что повредили мне все пальцы на руке, чтобы я не могла играть.

      Она… безумна.

      – Оля. Я же никогда не…

      – Конечно, вы никогда бы такого не сделали. Но слова девочки, слова чистого и невинного ребенка… у вас же есть дети, да? Уверена, что в любой неприятной ситуации вы будете придерживаться их версии событий, не так ли? Вы будете на их стороне, что бы ни случилось. Вы будете защищать их от всего и вся…

      Она права.

      Эта сука…

      Черт!

      Как так можно говорить о ребенке?..

      Это Оля Синицына. Это… другой случай.

      Она права во всем, и мне от этого совсем дурно.

      Взгляд Оли опустился ниже моей головы. Она смотрела на мой слегка увеличенный живот.

      – Всех детей…

      Моя рука машинально схватилась за живот, словно я готова защищать своего нерожденного ребенка от этого чудовища прямо сейчас!

      Она же не посмеет…

      – Оля, ты же не станешь так меня шантажировать? Правда?

      Я пыталась найти в ней что-то хорошее. Правда, пыталась. Но этого просто нет!

      За этой детской кукольной белой оболочкой скрывается бурлящая гнилая черная масса, заполняющая все пространство внутри.

      – Я готова пойти на все, чтобы добиться результатов.

      Оля наконец опустила крышку и убрала руки с клавиш. Тогда мне стало гораздо спокойнее. От нее можно ожидать чего угодно… особенно сейчас, когда оно… вылезло наружу.

      Мой голос стал мягче:

      – Давай мы поговорим об этом в другой раз, ладно?

      Мгновение.

      Она смотрела на меня всего одно мгновение, и этого было достаточно, чтобы принять решение.

      Оля Синицына без промедления и угрызения совести дала себе пощечину. Ее слабое тельце отклонилось в сторону, свалилось