Послание из прошлого. Петля времени. Сергей Милушкин

едва заметное подергивание правого века. Вряд ли кто-то бы обратил на это внимание, но однажды, когда он стал свидетелем серьезной карточной игры, бывалый зека, наблюдая со шконки разворачивающийся поединок, окатил его ядреным чефирным духаном и шепнул: «Знаешь, Витёк, кто сегодня банк возьмет? Зырь внимательно…»

      Виктор глянул на четверых игроков, но ничего сказать не смог. Разве что сидевший справа слишком суетился.

      «Нет, – сказал зека, – этот просто блефует, поэтому и дергается. Карта у него не самая жирная, но пойдет. А вот очкарик, напротив него, тот спокоен. Но карта у него дрянь. А все почему? Глазик… смотри, как дергается…»

      Виктор присмотрелся и правда, нет-нет, но тяжелое веко довольно упитанного мужчины с большим прыщом на щеке едва заметно вздрагивало.

      Точь-в-точь как у этого…

      – Что ж… – бесцветным голосом начал доктор. Лена, услышав его, вздрогнула и подняла на него полный ненависти взгляд. – Раз уж… вам это удалось… собраться… значит, пора и мне сделать что-то полезное.

      – Это уж точно, – хмыкнул с командирского кресла Шаров. – Он выпустил облачко дыма, которое медленно поднялось к потолку, покружилась с минуту и растворилось в желтоватой полутьме.

      – Я уже рассказывал, чем и как я занимался в… лаборатории. Но для тех, кто не слышал, повторю вкратце еще раз. В аспирантуре я заинтересовался поведением некоторых… м… м… больных, которые находились в пограничных состояниях, вызванных как болезнями, я имею ввиду, конечно же, психические заболевания, так и в общем-то здоровых, но поставленных в крайне сложные обстоятельства людей. Например… некоторые советские бойцы в Афганистане получив тяжелые ранения, делились воспоминаниями, которые казались полностью выдуманными, если бы… не были удивительно точными и реалистичными. Обычный бред, скажете вы. И действительно, в основном, во многих случаях так и было. И я тоже был уверен…

      – Вы что, служили в Афгане? – спросил вдруг Шаров.

      Едва заметный мускул на лице Инина дрогнул.

      – Было дело.

      – И кем же?

      – Полевая хирургия.

      – О как… – удивился Шаров. – Надо же… И вдруг поменяли специализацию?

      Инин не ответил на его вопрос.

      – Так или иначе… – продолжил он, – несколько таких случаев мне удалось проверить. Не полностью, конечно, это было невозможно. Частично. И выдумки оказались правдой, хотя этого не могло быть. Никак.

      – Что вы имеете ввиду? – Лиза, выглядевшая слегка поникшей (оно и понятно, после такой демонстрации), вдруг оживилась.

      Инин хмыкнул. По его лицу было видно, что он знает гораздо больше, чем говорит. Более того, это знание каким-то образом делает его не пленником, заложником ситуации, а наоборот – он словно возвышался над всеми, исподволь распространяя свою зловещую ауру. Его не смущали ни регалии, ни звания и опыт, ни даже богатство некоторых присутствующих. Его не смущало даже то, что в любую секунду он мог оказаться в руках полиции – от которой так ловко