Избранное. Том 2. Александр Станиславович Малиновский

Мишка, – с ночевой хватит.

      – С ночевой, – повторил Шурка, – а вот этого, – он показал на дерево под собой, – до завтра мне хватит.

      – Что, как всегда боевое задание, – скорее подтвердил, чем спросил Венька.

      – Угу, – мотнул головой Шурка.

      – Вот это тягомотина! – выдохнул Мишка.

      – Ерунда, – сказал Венька и как-то по-полководчески, поставив ногу на сучок, оглядел район действий. – Три дерева всего? – спросил он, ни к кому не обращаясь. – Три, – подтвердил он сам себе, – значит по одному на нос. Будем тянуть тройной тягой!

      – Чего? – спросил Мишка.

      – Ну ты же говоришь – тяга Мотина, а я говорю – тяга наша, троих, а не одного Мотина.

      Шурка вспомнил дядьку Мотина, жившего на дальнем краю села, который развозил на дрожках горючее по полевым станам, его вечно понурую лошаденку, похожую на слепую Карюху, которая крутит колесо на ческе шерсти в промкомбинате, самого Мотина – сонного и полупьяного, и ему стало почему-то весело.

      «Тяга Мотина, – придумал же Венька в очередной раз штуковину какую. Откуда у него это?»

      – Шурк, давай еще два топора, до обеда сделаем и мотнем с ночевой. Че раскис? А лучше: тащи лопаты, ими хорошо шкурить, я знаю.

      – Сейчас! – Шурка метнулся к отцу, обрадованный таким поворотом дел. «Только бы Янин сегодня не успел и не приволок еще штуки три таких с делянки. Тогда никакая тройная тяга не поможет, – подумал Шурка на бегу, – а так мы быстро управимся и вечером будем на Ледянке, может, на сомят посидим».

      В грозу

      – Смотри-ка, рона, бороньим зубом махнуло, – не то восхищенно, не то опасливо сказал дед Иван, показывая на огромный росчерк молнии над головой.

      Не успел Шурка переспросить, как вслед за ярким светом грохнуло над головой так, что вздрогнула земля, а на небо стало страшно смотреть. На том берегу Самарки полыхнуло пламя – одиноко стоящий вяз враз надломился пополам и загорелся.

      – Во дела, а я думал стороной пронесет. Сергей, мерекаешь? Беги к Ракчеевым на стан, они у Кривой ветлы чилигу режут, веники вяжут, попроси бредень, если они сами не будут рыбачить. Красота в грозу-то водить, непременно с уловом будем.

      Серегу не надо просить дважды. Толкнул лодку – и на той стороне.

      – В грозу, как и в ледоход, вся рыба к берегу жмется.

      – А почему так? – Шурка удивленно смотрел, как после каждого удара грома мелкая рыба выпрыгивает над водой.

      – Ну, Илья-пророк разошелся, – пристально взглянув на небо, произнес дедушка.

      – Какой Илья? – тут же переспросил Шурка.

      – Как какой? Заведующий небесными делами.

      – Деда, ты веришь в Бога? – Шурка спросил и сам испугался своего вопроса, а может быть, ответа, который непонятно как потом что-то обязательно изменит в Шурке.

      – Верь не верь, а что-то вокруг нас есть такое, что нам не дано понять.

      – А что вокруг нас?

      – Все, кто умер, – просто и с какой-то легкой решительностью сказал дедушка, – души их вокруг нас всех, и они мучаются. Вдруг это так?

      – От того, что кто в аду, кто в раю, да? – выдохнул Шурка.

      – И