Среди грабителей и убийц. Воспоминания начальника сыскной полиции. Иван Путилин

Он уехал в Псков, вернулся оттуда в другом пальто и обритый.

      Присяжные чуть не плакали, слушая их душевную драму, и содрогались, слушая историю мести.

      Защитник сказал блестящую речь, но присяжные все-таки нашли их виновными, и суд приговорил их к каторжным работам: его на 18 лет, а ее на 12 лет. Соньку-гусара оправдали.

      Для Ж. за это дело я выхлопотал награду.

      Сумасшедший палач

      Это было еще в начале моей полицейской карьеры, если не ошибаюсь, в 1857 году…

      Осенью, в последних числах сентября, ко мне, в то время полицейскому надзирателю Спасской части, вошел вестовой Сергей и доложил:

      – Неизвестный человек, не объявляющий своего звания, целый день трется около конторы квартала и ищет случая припасть с личной просьбой к вашему высокородию. Человек подозрителен…

      – Неизвестный человек, не объявляющий своего звания, целый день трется около конторы квартала и ищет случая припасть с личной просьбой к вашему высокородию. Человек подозрителен…

      – Почему?

      – Дал мне тридцать копеек, чтобы я допустил его на разговор с вашим высокородием наедине.

      – Позови, – говорю.

      Через несколько минут Сергей ввел в кабинет субъекта лет, по-видимому, сорока, одетого в обыкновенный мещанский наряд. Это был лысый, высокого роста человек.

      На вопрос, что ему надо и кто он, неизвестный отвечал, что он динабургский мещанин, Яков Дорожкин, недавно прибыл из Динабурга, и что паспорта не имеет, а остановился на Васильевском острове у своего кума, бессрочно отпускного матроса Балтийского флота, Семена Грядущего, который вот уже несколько лет служит у адмирала Платера кучером.

      Отрекомендовав себя подобным образом, этот странный человек вдруг встал на колени и, просительно складывая руки, заговорил:

      – Явите Божескую милость, ваше высокородие! Окажите ваше высокое содействие моему куму, Семену, к определению в должность…

      – Да ведь он служит, твой кум Семен, – сказал я. – Какой еще ему службы надо?

      – Служит он действительно, ваше высокородие, и при хорошем месте состоит… Только сделайте такую милость, определите его в палачи!..

      Как уже ни наторел мой полицейский слух ко всякого рода заявлениям, однако мне показалось, что я ослышался…

      – Чего? Куда? – переспросил я.

      – Палачом хочет быть кум Семен, – ответил ясно Дорожкин. – Сделайте такую милость, ваше высокородие, похлопочите…

      Я велел ему встать, а сам невольно задумался, удивленно поглядывая на неожиданного просителя… Тот стоял, почтительно вытянувшись и пожирая меня глазами, блестевшими из-под его морщинистого, лысого, узкого и высокого лба.

      Надо заметить, что на основании существовавших в то время законоположений правительство предлагало обязанности палача лишь преступникам, подлежавшим лишению всех прав состояния и ссылке в Сибирь или к отдаче в арестантские роты. Но даже и при этих условиях кандидатов на данную