Среди грабителей и убийц. Воспоминания начальника сыскной полиции. Иван Путилин

это с ними?

      Приказчик пожал плечами. Сидевшая в углу с мастеровым какая-то женщина вдруг обернулась.

      – Это ты про Синевых? – спросила она приказчика.

      Тот кивнул. Женщина внезапно оживилась и, поправив на голове платок, заговорила:

      – Про этих господ ты у меня спроси. Я у их всегда белье стираю и всю-то их жизнь во как знаю! Почему они живут так?

      Ж. тотчас поднялся и подошел к прачке. Протянув прачке, а потом мастеровому руку, он сказал:

      – Позвольте познакомиться, Прокофий Степанов, по лакейской должности. – И, садясь подле их стола, прибавил: – Очень люблю, когда про господ рассказывают. Дай-ка нам, почтенный, две пары! – приказал он приказчику.

      Прачка осталась очень довольна. Когда подали раскрытые бутылки, она и мастеровой чокнулись с Ж., и она тотчас заговорила:

      – Господа-то эти душевные очень, да вот поди – не повезло! Барин в ней души не чает, и она в нем, и деньги есть у них, потому что у барина хорошее место, а в доме ужасно что.

      – Из-за чего же между ними такая контрреволюция? – спросил Ж.

      Прачка нагнулась к нему и понизила голос до шепота:

      – Видите ли, она до свадьбы не соблюла себя, он и обижается. Где да с кем? А она плакать да на коленки. А он хвать ее! Бьет, а потом сам на коленки и ноги целовать. Тут обнимутся, и оба плакать. Я однажды в три часа проснулась, в прачечную идти. Анютка спит, что мертвая, а там – плач и голоса. Я подошла, и даже жутко стало. Он говорит: «Я тебя убью!» А она отвечает тихо: «Убей!» и тишина вдруг, а потом как он заплачет… Анютка сказывает, и часа бы не прожила, если бы не доход…

      Ж. налил в стаканы пива, чокнулся и спросил:

      – А из себя красивые?

      – И не говорите! Прямо парочка. Она-то такая стройненькая да высоконькая, что твоя березка. Волоса густые да длинные. Брови что угольком выведены, и всегда серьезная. Нет чтобы улыбнуться…

      – А сам?

      – Тоже видный мужчина. Высокий, статный. Сначала как с бородой был, так еще был красивее.

      – Сбрил, что ли? – спросил Ж.

      – Совсем! Сказывал, шутя, что барыня не любит. Борода-то из русого волоса, большая была такая…

      – Ну, прощенья просим! – поднялся Ж.

      – Что ж, уже идете?

      – Я еще забреду. Тут, на Клинском живу, – отвечал Ж., – а сейчас мне надо насчет места наведаться.

      – Ну, спасибо за угощение!

      – Не за что!

      Молчавший все время мастеровой вынул изо рта трубку и сказал:

      – Теперь уже за нами!

      – Пустяки, – отвечал Ж. и, простившись за руку с извозчиком, вышел.

      – Обходительный мужчина, – сказала прачка, – приятно в компании посидеть.

      – Убийцы найдены! – сказал он и рассказал все вышеописанное.

      А обходительный мужчина забежал домой, переоделся и через полчаса уже был у меня.

      – Убийцы найдены! – сказал он и рассказал все вышеописанное.

      С этих пор не проходило вечера, чтобы Ж. не распил в портерной на Серпуховской 6, 8, а то 12 бутылок пива в дружеской компании за беседой.