Не думай о секундах свысока. Роберт Рождественский

ладони вся жизнь моя!),

      познакомлюсь

                с бубновой дамой,

      такой же смирной,

                как я…

      Было дождливо и рано.

      Жить сто лет

                кукушка звала.

      Но глупые карты

                          врали!

                          А за ними соседка

                                    врала!

      Наврала она про дорогу.

      Наврала она про покой…

      Карты врали!..

      И слава богу,

      слава людям,

                что я не такой!

      Что по жилам бунтует сила,

      недовольство собой храня.

      Слава жизни!

      Большое спасибо

      ей

      за то, что мяла меня!

      Наделила мечтой богатой,

      опалила ветром сквозным,

      не поверила

      бабьим картам,

      а поверила

      ливням грибным.

      Сын Веры

      Я —

                сын Веры…

      Я давно не писал тебе писем,

                Вера Павловна.

      Унесли меня ветры,

      напевали мне ветры

                то нахально,

                          то грозно,

                                    то жалобно.

      Я – сын Веры.

      О, как помогла ты мне, мама!

      Мама Вера…

      Ты меня на вокзалах пустых обнимала,

      мама Вера.

      Я —

                сын Веры.

      Непутевого сына

                ждала обратно

      мама Вера…

      И просила в письмах

                писать только правду

      мама Вера…

      Я —

      сын Веры!

      Веры не в бога,

                не в ангелов, не в загробные штуки!

      Я —

                сын веры в солнце,

      которое хлещет

                сквозь рваные тучи!

      Я —

                сын веры в труд человека.

      В цветы на земле обгорелой.

      Я —

                сын веры!

      Веры в молчанье

                под пыткой!

      И в песню перед расстрелом!

      Я —

                сын веры в земную любовь,

      ослепительную, как чудо.

      Я —

                сын веры в Завтра —

      такое, какое хочу я!

      И в людей,

      как дорога, широких!

      Откровенных.

                Стоящих…

      Я —

                сын Веры,

      презираю хлюпиков!

      Ненавижу плаксивых и стонущих!..

      Я пишу тебе правду,

                мама Вера.

      Пишу только правду…

      Дел – по горло!

      Прости,

      я не скоро

                вернусь обратно.

      Утро

      Владимиру Соколову

      Есть граница между ночью и утром,

      между тьмою

                и зыбким рассветом,

      между призрачной тишью

      и мудрым

      ветром…

      Вот осиновый лист трясется,

      до прожилок за ночь промокнув.

      Ждет,

                когда появится солнце…

      В доме стали заметней окна.

      Спит,

                раскинув улицы,

                          город,

      все в нем —

                от проводов антенных

      до замков,

                до афиш на стенах, —

      все полно ожиданием:

      скоро,

      скоро!

                скоро!! —

      вы слышите? —

                скоро

      птицы грянут звонким обвалом,

      растворятся,

      сгинут туманы…

      Темнота заползает

                в подвалы,

      в подворотни,

                в пустые карманы,

      наклоняется над часами,

      смотрит выцветшими глазами

      (ей уже не поможет это), —

      и