И сердцем, и душой. Виктория Лайонесс

рискую и кажется очень. Причем уже второй раз за этот день.

      Через десять минут раздается звонок в дверь. Подхожу и открываю ее. И от вида Майкла, с все еще мокрыми после душа волосами, в свободных джинсовых шортах и белоснежной футболке на загорелом теле, у меня перехватывает дыхание.

      Бесполезно отрицать, что он до сих пор мне нравится, как это было в школе. Вот только сейчас все изменилось. Он был уже взрослым и еще более привлекательным, излучающим притягательную мужественность и жизненную энергию.

      Прикладываю усилия, чтобы перестать пялиться на него и отхожу в сторону, пропуская его вперед.

      – Как на счет чая с шоколадным тортом? – закрываю дверь, стараясь не смотреть на него.

      – Я не против, – проходит в гостиную и осматривается, а я иду в кухню.

      Располагаемся на диване. Расставляю чашки с чаем и тарелки с кусочками торта на журнальный столик и сажусь. На приличном расстоянии от Майкла.

      Успеваю заметить, что он обратил на это внимание и на лице появилась едва заметная улыбка.

      Не думала, что начну нервничать, оставшись с ним наедине в замкнутом пространстве, но именно это сейчас и происходит.

      Наступает неловкая пауза. И, подняв глаза, вижу, как он смотрит на кусок торта, будто о чем-то задумавшись.

      – Моя сестра очень любила шоколадный торт, – с досадой улыбается.

      – Правда? Вы, кажется, были очень близки с ней?

      – Да. Мы были очень близки. И когда ее не стало, моя жизнь уже не могла быть прежней, – замечаю, как меняется выражение его лица. Будто бы он вернулся воспоминаниями в те трудные дни своей жизни.

      – Я помню, как в школе многие говорили, что у тебя даже были проблемы с полицией. Это правда?

      – Да. У меня просто в какой-то момент совершенно снесло крышу. Со мной творилось, что-то ужасное. Меня выгнали из футбольной команды за конфликт с тренером. Я начал пропускать уроки. Постоянно дрался. Менял девушек как перчатки. Бросая их без сожаления. Я хотел, чтобы всем было больно, как и мне. Я ненавидел их за то, что они живут обычной жизнью. Веселятся и улыбаются, а моя сестра больше не сможет этого делать, – смотрит куда-то впереди себя и делает глоток чая.

      Внутри все сжимается от его слов. По тому, как напряглось его тело, было видно, как нелегко ему было даже сейчас. После стольких лет.

      – Что с ней произошло, Майкл?

      – Поздно вечером у нее случился приступ острого аппендицита, и мы вызвали скорую. В больнице ее сразу повезли в операционную. Но в ту ночь, врач отвечающий за анестезию был уже больше 48 часов на смене и не рассчитав дозу, просто убил мою сестру.

      – О боже… – вырывается у меня и инстинктивно прикладываю руку к сердцу.

      Как же в тот момент мне было больно за него. Из-за какой-то ошибки врача он потерял близкого человека. – Мне очень жаль. Правда, мне так жаль. Даже не представляю, что тебе пришлось пережить, – абсолютно искренне произношу.

      – Мне тоже жаль. Но все, что я пережил после ее смерти и после того как ушел из дома, кажется закалило меня.

      – А что с тобой было, когда ты ушел из дома?

      Но хотела ли я знать?