Полмира. Джо Аберкромби

площадке их учили правильно оценивать противника, понимать, насколько он силен. Так вот, сильнее этого высоченного дядьки она не видела. Воин, настоящий воин – весь в шрамах, на перевязи с золотыми пряжками висят в ряд клинки… Вот это, она понимала, король!

      – А как же, помню, помню, – покивал тот. – Как же не припомнить – такой грубости я отродясь не видал. Странное у вас, гетландцев, гостеприимство, да, мать Скейр?

      Стоявшая рядом наголо бритая женщина смерила Ярви и его спутников презрительным взглядом и поморщилась, словно дерьмо унюхала.

      – А это кто? – спросил гигант, заметив Колючку.

      На самом деле, она не умела себя толком вести в обществе. Драки затевать у нее выходило хорошо, а насчет всего остального Колючка блуждала в потемках: мама, конечно, бесконечно нудела насчет всех этих поклонов и вежливого обхождения, и как нужно приличной девушке себя вести, и все такое, но слушала она вполуха – ее только мечи и драки занимали. Но Ральф сказал – чуть что, вставать на колени. Так что она неуклюже бухнулась на мокрый булыжник, а поскольку одновременно попыталась соскрести мокрые волосы с глаз, то ее повело, и она чуть не перекинулась.

      – Мой король. Государь, я…

      Ярви фыркнул:

      – Это Колючка Бату. Шутом у меня подрабатывает.

      – Ну и как, хорошо шутит?

      – Не особо, если честно.

      Гигант ухмыльнулся:

      – Я всего лишь король, дитя мое. Один из многих. Королек, понимаешь ли, Ванстерланда, и зовут меня Гром-гиль-Горм.

      Внутренности мгновенно завязались в тугой узел. Сколько лет она мечтала повстречать человека, который убил ее отца. И вот ее мечта сбылась – но как?! Она по собственной воле преклонила колени перед Крушителем Мечей, Творителем Сирот, злейшим врагом Гетланда, который раз за разом посылал своих убийц в набеги. Теперь-то она разглядела цепь у него на шее: длинную, можно четыре раза обмотаться. На ней висели навершия мечей тех, кого Гром-гиль-Горм убил в поединке. Среди прочих трофеев на цепи болталось навершие от того меча, что она хранила дома как зеницу ока.

      Колючка медленно поднялась на ноги, пытаясь сохранить остатки достоинства. Был бы меч у пояса, Колючка б положила ладонь на рукоять. Но меча не было. Поэтому она вздернула подбородок и посмотрела врагу в глаза. Посмотрела, словно мечом ткнула.

      Король Ванстерланда нависал над ней, как огромный волкодав над взъерошенным котенком:

      – Я привык, что гетландцы меня презирают, но у этой девчонки в глазах очень холодная ненависть.

      – Словно бы у нее к тебе есть дело мести, – усмехнулась Мать Скейр.

      Колючка вцепилась в висевший на шее мешочек:

      – Ты убил моего отца.

      – Ах вот оно что, – пожал плечами Горм. – Ну да, я осиротил кучу детишек. Как его звали?

      – Сторн Хедланд.

      Она ожидала чего угодно – насмешки, угроз, ярости, а вместо этого грубые черты Горма озарились улыбкой:

      – О, да это был поединок, достойный песни! Я каждый шаг, каждый удар помню! Хедланд был великий воин, достойный