Урал православный. Александр Чумовицкий

проходила через лес, и более удобного времени для побега придумать было нельзя. Прихватив с собой буханку хлеба, я незаметно выпрыгнул из машины и побежал в чащу леса. Здесь-то и пригодилась мне карта Западной Европы, которую отец подарил мне в 7 классе!

      Ориентируясь по названиям населённых пунктов, заученным мною с детства, и держа направление по солнцу и звездам, я стал пробираться на восток к линии фронта. Семь дней я шёл по лесам, питаясь хлебом и салом, которое ко времени побега уменьшилось (высохло) почти наполовину. К седьмому дню, когда припасы закончились, я был уже на территории Польши. Во всех населённых пунктах стояли немецкие войска, так что появляться там было опасно. Но голод давал себя знать, и я вынужден был зайти на один хутор, одиноко стоявший в лесу. Осторожно пробравшись к дому, я встал под окном и стал прислушиваться, нет ли в нём немцев. На мне была лагерная роба с номером, и, попадись я им на глаза, меня бы сразу схватили. Не обнаружив ничего подозрительного, я тихонько постучался в окно. На стук выглянула женщина, по-видимому, хозяйка хутора. Я, как мог, объяснил ей своё положение: «Пани, я бежал из плена, помогите». Полька испуганно зашептала, объясняя мне, что в доме находятся немцы, и показала мне рукою, чтобы я встал возле дверей. Надо сказать, она сильно рисковала: если бы немцы схватили нас, меня бы отправили обратно в лагерь, а её ждал расстрел. Несмотря на это, она пожалела меня, и вынесла большой каравай хлеба. Спаси Господи эту добрую женщину! Её хлеб помог мне дойти почти до самой линии фронта.

      Много опасностей было на моём пути, но повсюду Господь хранил меня. Один раз в лесу, средь бела дня, я встретил вооруженного человека. Он приблизился ко мне на расстояние двух шагов, но не заметил меня.

      Когда я добрался до ближайшего к линии фронта населённого пункта, была уже поздняя осень. Стало холодно, временами шёл снег. В деревне, оказавшейся на моём пути, немцев я не заметил. Выбрав один из домов, я постучался в двери. Хозяева-поляки встретили меня довольно тепло: в тот момент в доме уже находились человек тридцать поляков-беженцев, чьи селения в ходе военных действий оказались на линии фронта. Добрые хозяева накормили меня, переодели в гражданскую одежду и спрятали меня в погреб, где я провёл последние 20 дней моего побега. Поляки особенно расположились ко мне, когда я заметил в разговоре, что хозяйка носит имя одной известной польской княжны Ядвиги, бывшей замужем за не менее известным литовским королем Ягайло. «0, пан знает историю польску!», – радостно восклицали они. Узнав, что я умею рисовать, хозяева и их постояльцы стали приносить мне в погреб свои фотокарточки, где, при тусклом свете горелки, я перерисовывал их на бумагу.

      Господь меня берёг

      Наступала зима, и продолжать отсиживаться в тылу у немцев, было нельзя. Активные военные действия могли перейти в позиционные бои, и тогда бы пришлось ждать до весны, когда наша армия в ходе наступления освободит село, в котором я нахожусь.