Весы: Летописи Благоземья. Летопись первая. Тень прошлого. Александр Владимирович Егоров

неожиданно сделал девушкам знак. Откуда-то зазвучала музыка, и девушки закружились в соблазнительном танце на радость воинам, которые разглядывали даже то, что было прикрыто шёлковыми лентами. Элейм тоже смотрел на танец, но не реагировал на девушек так бурно, как бородатые воины. Здесь, во дворце, он мог в любое время заполучить любую девушку, а потому на танец он смотрел без удовольствия, несмотря на то, что они были почти обнажены. В надежде развеять тоску хмелем принц всё чаще прикладывался к кубку, однако, дурман не приносил ничего хорошего. Вместо того, чтобы развеселить, хмель всё больше погружал принца в тоску. И казалось, самое лучшее, что может сделать Элейм, это незаметно для отца выйти из зала и потихоньку отправиться в свою спальню. Но он не решался, боясь этим оскорбить отца, который весь вечер старался угодить ему, Элейму.

      Пока воины веселились, он сидел в одиночестве, думая только о том, когда же всё это закончиться. Он настолько углубился в свои размышления, что не заметил, как сзади к нему подошёл отец.

      – Здравствуй, сын! Можно присесть?

      Его тихий и спокойный голос заставил принца вздрогнуть, и от внезапного испуга он ничего не успел ответить. Но когда он успокоился, отец уже сидел за столом напротив него.

      – Элейм, мальчик мой… Почему ты не веселишься, как все?

      – Не знаю… Что-то не хочется мне веселиться…

      Элейм снова пригубил вина из золочёного кубка. Отец нужна наблюдал за тем, как он пьёт, а когда Элейм снова поставил кубок на стол, спросил.

      – Помогает?

      – Не очень… – признался Элейм.

      – Ты переживаешь из-за завтрашней церемонии? – спросил Дирей, пристально глядя сыну в лицо.

      – Не то что бы переживаю, просто неспокойно как-то…

      – Завтра твой первый бой, и тревога – это нормально.

      – Но я не волнуюсь, отец.

      – Ты просто не думаешь ни о битве, ни о церемонии, но тревога всё равно присутствует, – объяснил Дирей.

      – Может, ты и прав… – вздохнул Элейм и хотел снова отхлебнуть из своего кубка, но отец остановил его.

      – Подожди!

      Рука Элейма вместе с кубком послушно застыла в воздухе, и на Дирея устремился изумлённый взгляд.

      – Почему?

      – Мне кажется, тебе не стоит больше здесь находиться. Отправляйся спать.

      Элейм не стал спорить, а молча встал из-за стола и зашагал прочь из зала. И потом, идя длинными коридорами дворца, он ещё долго удивлялся тому, как ловко отец угадал его желание покинуть этот славный пир, на котором ему почему-то не хотелось веселиться. Принцу показалось удивительным и то, что уже лёжа в постели он не чувствовал никакой вины за то, что ушёл с пира, ведь именно в его честь поднимались доверху наполненные кубки и произносились громкие речи. Ему как будто и вовсе не нужно было там быть, тем более, что бородатые воины, заливавшие себе глотки вином, даже не заметили его внезапного исчезновения.

      Следующее