Ничего не бойся, я с тобой. Нина Лаврентьева

нормально, но откололся кусок зуба. Вам вызывать скорую?

      – Нет, я приеду сама, – быстро проговорила в трубку. Не хватало ещё врачей, Даша их так боится.

      Отпросилась с работы, накинула пальто и побежала на трамвай. Надо же так столкнуться, чтобы повредить зубы. В родительском чате уже обсуждали происшествие.

      Дочь сидит на банкетке рядом со стеклянными дверями учительской. Пятен на лице нет, но на белых колготках, под коленками, грязь. Пальцы рук порхают словно крылья бабочки – нервничает.

      – Мы с Женей бежали, я споткнулась и упала, – голос дрожит, взгляд в сторону.

      – Больно?

      – Уже нет. Заберёшь меня домой?

      Вечером с мужем проговариваем ситуацию. Он переживает за вторую девочку, просит:

      – Позвони, узнай, как она, ты же дружишь с её мамой. Её Вика зовут?

      – Завтра позвоню, сегодня уже писала в чате, не буду беспокоить.

      Утро начинается с вызова к директору. По дороге гадаю зачем. Наверняка расписаться, что претензий к школе из-за вчерашнего не имею.

      В кабинете директора сидят родители Жени. На моё приветствие не отвечают. Холодный взгляд, сжатые губы. Наташа теребит в руках берет. Опускает глаза в пол. Сажусь на кожаный стул у двери, чувствую себя как в суде. Директор подаётся вперёд:

      – Ольга Николаевна, мы просмотрели видеозапись. Виктория Владимировна утверждает, что ваша дочь специально толкнула Женю.

      А я-то, наивная! Думала, за подписью. На меня ответственность свалить решили.

      – Если моя дочь виновата, примите мои извинения. Но ещё вчера речь шла о случайном столкновении.

      – Позвольте, какая случайность! На видео видно, как Даша бежит за Женей и машет руками. – Вика толкает мужа, тот встаёт:

      – Мы требуем изолировать Дашу от класса. Она не должна находиться с нашими детьми без присмотра. Пусть Ольга Николаевна сидит на уроках, или переводите на домашнее обучение.

      Слова застревают в горле. По лицу ползёт глупая беспомощная улыбка. Был бы рядом муж, заступился бы. Децибелы бьют по ушам. Вика продолжает упорствовать:

      – Даша уроки срывает, мяукает, трогает детей, пытается их погладить. Мы напишем в министерство образования.

      Чувствую, как начинают гореть уши и щёки. Хочется оправдаться, закричать, что это мою дочь в школе дразнят. Это её называют крысой из-за больших зубов и узкого лица. Её имя рифмуют с туалетной темой. Её трогают и щекочут. Но молчу. Молчу.

      Вечером сижу рядом с Дашей на краю кровати. Дочь обернулась одеялом и следит, чтоб я не отдавила одеялу лапки.

      – Ты почему в школе мяукаешь? – спрашиваю тихо, чтоб не напугать.

      Горячий шёпот в ответ:

      – Потому что все любят кисок. Вот я и играю, как кошечка. Чтоб меня не дразнили, а гладили.

      – Если хочешь, сменим школу? – Сердце щемит от беспомощности. Не могу защитить собственного ребёнка.

      – Нет, у нас учительница такая хорошая, что я её ни за что не променяю. Буду терпеть.

      – Спокойной ночи, котёнок. – Всхлипываю, не могу сдержаться.

      Детская