Проигравший. Илья Стогоff

Ровно из-под левой лопатки у него торчало здоровенное копье с зазубренным лезвием и несколькими помятыми птичьими перьями вокруг древка. В принципе для того, чтобы быть мертвым, человеку вполне хватило бы и одного этого копья, да только тот, кто бедолагу убивал, очевидно, желал стопроцентной гарантии и вдобавок отрезал парню голову. Чумазые спортивные штаны с лампасами, такая же чумазая куртка, а выше воротника куртки ничего и нет.

      Над пришпиленным к полу покойником милиционеров стояло особенно много. Руками никто ничего не трогал, но зазубренное копье мужчины рассматривали с большим интересом. Некоторые наклонялись к самому древку и качали головами. Вместе с ними стоял сотрудник музея. Молодой и выглядящий огорченным.

      Осторожно переступая через разбросанные экспонаты, поближе к ним подошел Осипов.

      – Здравствуйте. Мы из милиции.

      – Здравствуйте.

      – Скорее всего, это дело будут вести сотрудники нашего отдела. Так что давайте поговорим.

      – Давайте.

      Осипов еще раз огляделся.

      – Здорово у вас тут всё распотрошили. Уже известно, что конкретно пропало?

      – Неизвестно. Понимаете, у нас инвентаризация. Недавно предыдущий хранитель умер, и все эти коллекции передали мне. Моя фамилия Тихомиров, я аспирант… ну, вернее, раньше был аспирант, а теперь стану, наверное, младшим хранителем… но я даже толком не успел еще вступить в должность. И что именно передали, сказать пока не могу: мы только начали переписывать экспонаты, а тут к нам и залезли. Боюсь, работы теперь на несколько недель. Может быть, на несколько месяцев. Все разгромили, вандалы.

      Осипов вздохнул. Неизвестно кто влез в один из главных музеев города, неизвестно что именно тут украл, а потом отрезал себе голову, приколол себя на память к полу, а саму голову куда-то унес. И разбираться с этим теперь предстоит ему. Получающему всего лишь крохотную зарплату милицейского капитана. Он достал из папки листок бумаги и стал записывать ответы аспиранта.

      – Давайте начнем с самого начала. Как, вы говорите, ваша фамилия?

      С одной стороны окна в зале выходили на Неву, а с другой – в небольшой садик позади Кунсткамеры. Стогов подошел к окну и выглянул наружу. Снаружи, в садике на деревьях желтели листья. Дождь немного стих. Под деревьями стояло несколько лавочек. На одной из них какие-то ханурики в дурацких куртках с самого утра пили алкоголь. Капли стекали по стеклу, и от этого хануриков было толком не разглядеть. «И охота им, – поежился Стогов. – На улице-то…» В такую погоду хотелось прямо в одежде залезть под теплое одеяло и лежать там с закрытыми глазами.

      Осипов продолжал задавать аспиранту дурацкие вопросы.

      – Ну а хотя бы приблизительно: что они тут могли искать?

      – Да что угодно! Вон видите ящики в углу? Согласно нашим документам, они стоят запечатанными с 1794 года.

      – И что там внутри?

      – Никто не знает. Я же говорю: их никогда в жизни не вскрывали. Любой музей на свете –