Королевская охота. Александра Хорькова

за слова своего брата, вероятно, он очень устал…

      – Эдгар, перестань, – оборвал его величество.

      – Довольно, – тихо сказала я.

      Еще пять минут назад я не могла себе позволить уйти без королевского позволения, но в этот момент я физически не могла здесь оставаться. Что он мне сделает? Не казнит, не посадит в тюрьму, максимум вышлет в поместье. И сейчас я находила эту идею удачной. Я выбежала из оранжереи, чтобы не слышать их перепалки, намеков и обвинений Эдуарда, вопросов Эдгара. С меня на сегодня хватит.

      Я старалась не думать о том, что произошло. Это было так обидно и несправедливо. Особенно ранило, что такие гадости я услышала от того, кто когда-то знал меня лучше всех. По себе, наверно, судит. Мне было приятно, что Эдгар вступился за меня, но после слов короля я даже не знаю, как смотреть ему в лицо. Ведь он может поверить брату. Вот и мои покои, моя крепость, моя нора. Я сделала, что должна, и совесть моя чиста.

      Дверь за мной захлопнулась с таким грохотом, что Алиса, по-королевски возлежащая на софе в ожидании меня, даже перестала задумчиво ковырять пальцем статую.

      – Ты! – негодовала я. – Как ты могла?

      – Вероятно, как-то да смогла, – растерялась она, – если б я еще знала, что именно у меня так дивно вышло.

      – Для чего, спрашивается, ты отправила меня к Эдуарду в прозрачном платье?

      – И что? Неужели он не оценил? – поразилась Алиса.

      – Предложил за счет казны приобрести мне телегу нижних юбок!

      – Ну, вот. Заметь, он не предложил скинуться тебе на новое платье. Значит, оно его вполне устроило.

      – Кому-то я завтра заварю волшебный чаек… – я даже честно задумалась, чем бы таким попотчевать дорогую подругу, подставившую меня с легкой непосредственностью. Угроза была непустой: целитель я слабенький, но зелья мне удавались отменные, и Алиска даже слегка побледнела:

      – Кто ж знал, что его так проберет. Он сказал какую-то гадость?

      – Я – падшая женщина, недостойная его внимания, чрезвычайно подозрительная и распущенная, и мне даже приближаться не стоит к Эдгару, я уронила свою репутацию, – я махнула рукой и скуксилась окончательно.

      – Вот гаденыш! – Алиска явно разозлилась. – И все это из-за спорного шедевра ткацкой промышленности? Моралист нашелся! Посмотрите на него! Белая ромашка! – она уже почти шипела.

      – Алисия, – я укоризненно посмотрела на подругу, устало опускаясь в кресло. Все-таки ругать королевскую особу так громко не стоило. Даже у стен есть уши, уж кому как не нам об этом знать.

      – Что, Алисия? Вы там что, фасоны встретились обсуждать? Эта коронованная… ханжа хотя бы из благодарности должна была приструнить свое чувство прекрасного!

      – Да там много всего было. Полагаю, платье было последней каплей. Ну, для меня так точно. И что мне с этим делать?

      – С чем с этим? С платьем или с репутацией? – уточнили у меня, уже заметно успокаиваясь.

      – И с тем и с другим.

      – Платье хранить для более достойного. А репутация… Мы, вообще-то, не в монастыре, а при дворе.