Как Веприк, сын Тетери, маманю спасал. Хатка Бобра

обозрение.

      – Бортники это, – смущенно сказал Веприк. – Медоходы.

      Все снова начали смеяться и Веприк вместе с остальными. У него как камень с души упал: перепугался он не на шутку, когда леших увидел.

      Компания бортников была самой шумной в деревне: два брата: Бобр да Бобрец, отец их и еще дедушка. Бортники ходили в лес за медом, искали дупла диких пчел. Для защиты они обматывали тело и голову старым тряпьем, корой и соломой. Помогало плохо, пчела себе всегда дырочку найдет. Зато можно понадеяться, что при виде такого чучела она умрет со страху. Или со смеху.

      Медоходы уже подбегали к деревне. Впереди всех несся дедушка Пятак Любимыч, самый опытный медовик.

      – Держите их, мужики! Держите их, бабы! – завопила вдруг соседка Матрена. – Опять пчел в деревню ведут, покусают деток!

      Она кинулась навстречу страшилищам, а деревенский люд поспешил за ней – поглядеть, как Матрена одна оборонит деревню от четверых стремительных бортников.

      Дедушка ловко юркнул у Матрены между рук и убежал к общественному пруду, зато сын его Добрило врезался в защитницу и упал в обнимку с ней на траву. На голове его красовался соломенный колпак до подбородка, вот Добрило и несся, не разбирая дороги. Его сыновья, не задерживаясь, перескочили через них и убежали за дедушкой Пятаком Любимычем. Пчелы растерялись: некоторые полетели к пруду за дедушкой, некоторые закружились над толпой.

      – Пусти, Матрена! – кричал Добрило, вырываясь. – Злая баба!

      – Ступай назад в лес! – пыхтела Матрена. – Житья от вас нету… А ты куда смотришь?! – закричала она на мужа своего Чудорода, неосторожно попавшего в первые ряды зрителей.

      – На тебя смотрю, Матрешенька, – подхалимски отвечал Чудя, не трогаясь с места. – Красавица ты у меня, лебедушка! На руки твои ловкие, ноженьки быстрые…

      – Ты на Добрю гляди, а не на меня! – велела Матрена. – Как он жену твою убивает.

      И она ловко стукнула Добрилу по лбу.

      – А на него, безобразника мне и смотреть неохота, – объявил Чудя, которому совсем не хотелось вступать в бой с противником в два раза тяжелее и шире себя. По размерам Добриле как раз подходила Матрена. – Даже и рядом стоять противно! Одна беда от него, пчел в деревню водит… Матрешеньку мою уронил… так его, мни его, супостата, за волосы хватай!

      – Ну, погоди у меня, – проворчала Матрена, поймав за ногу, не успевшего уползти Добрилу.

      – Ну, погоди, Добрило! – подхватил Чудя. – Мы вот тебя!..

      – Это она тебе, а не мне сказала, – сообщил бортник, оказавшись неизвестно каким образом сверху соперницы. Задавленная Матрена под ним возилась и сердито жужжала, как чудо-пчела.

      – Матренушка! Березонька белая! Ты кому погодить велела? – сладким голосом полюбопытствовал Чудород, заглядывая под Добрилу и тут же пугливо отступая.

      – Ой! – крикнул вдруг кто-то в толпе, укушенный пчелой.

      – Ох! – взвизгнул Добрило, схватившись за щеку.

      – Ай! – заплакала