Собрание сочинений. Том 4. Александр Станиславович Малиновский

показалось, что, замолчав, он начал засыпать. А он спокойно сказал:

      – И потом… когда случится то, что всем нам уготовано, похоронят там, где зачиналась жизнь, на родной сторонушке. А так, останься я в Рязани, мороки будет с перевозом… Решил успеть… своим ходом, пока могу…

      На утро мы проснулись поздно. Объявили Сызрань. Я начал собираться.

      Старик сидел, глядя в окошко. Мне показалось, что между нами ни с чего возникло некое отчуждение. Но потом, когда он заговорил, все стало ясно.

      – Так хочу увидеть Волгу, соскучился.

      Когда женился, жил сначала в Ширяево, потом в Рождествено. Какие села! В Ширяево бывали Репин, Левитан. Вы знаете?

      – Да, – подтвердил я. И не удержался, – это ещё и родина поэта Александра Ширяевца, друга Есенина.

      – Скажите мне, – он оторвался от окна, – почему сейчас таких людей нет, не стало?

      Я не знал, что сказать. А он и не ждал ответа.

      – Не прозевать бы, – произнёс старик.

      Я видел: он волновался, ожидая встречи с Волгой.

      – Будет остановка, мне сходить. Потом – мост через реку, увидите её, – мои слова, кажется, его успокоили чуть-чуть.

      – Хорошо бы, – отозвался старик.

      Я спохватился:

      – Может, адрес свой дадите? Помочь чем-то… Мало ли чего бывает.

      – А что может быть? – услышал я в ответ, – меня внучка Варька встретит. Все по плану идёт. Живите счастливо, у каждого своё…

      – Я положил в карман вашего пиджака свою визитку.

      Он промолчал. Очевидно, не понял, о чем речь.

      Когда я уже оказался на перроне, помахал ему рукой. Он не ответил. Не узнал меня через оконное стекло, хотя я стоял всего метрах в пяти от вагона.

      …Промчался последний вагон поезда, уносившего ещё вчера совсем не известную мне жизнь.

      Я все стоял.

      Меня никто не встречал, и мне некуда было торопиться.

      2006 г.

      Сомятник

      Едва я отошел от костра к воде, чтобы умыться, увидел рыбачка. Сидит себе на бревне у самого края завала посреди речки маленький круглолицый мужичок лет сорока. В соломенной шляпе, аккуратный такой. У ног его две удочки. А ниже – большой омут, который мы ночью не видели. Сидит тихо. Место уж больно привлекательное. Только приглушенно урчат большие воронки, выдавая глубину.

      Взяв спиннинг, стараясь не шуметь и не оступиться на скользких бревнах, подошёл к нему.

      Не успел я заговорить, как довольно толстый конец одной из его удочек ушёл под воду.

      Не торопясь, рыбачок подсек. Не опасаясь обрыва, дотянулся до лесы и стал, как на мотовило, наматывать её на руку. Руки его были в кожаных потрепанных перчатках.

      – Леска у меня один миллиметр толщиной, Ему не оборвать, – пояснил деловито.

      Он подвел под рыбину большой самодельный черпак.

      – Ловко вы его, – не удержался я. – Кэгэ на три будет.

      – Будет, – прозвучал ответ.

      Оказалось, что таких сомят у него в мешке, прижатом бревном, уже два.

      – На вот, – он протянул несколько дождевых