Несравненно больше. Алекс Крутов

Иногда милиция перехватывала меня по пути, иногда находила уже в городе. Чаще всего меня обнаруживали спящим на лавочке в парке, который, как я выяснил позже, находился рядом с постом милиции.

      Питался я остатками еды из мусорных баков. Через некоторое время я научился замечать приближающихся милиционеров и прятаться от них в придорожных кустах. Я проводил много времени в поисках своего детского дома. Когда я, наконец, нашел его, то слезно молил принять меня обратно. Но директор всегда выпроваживала меня со словами: «Ты не сирота, у тебя есть дом. Иди домой!», и закрывала дверь перед моим носом.

      Всякий раз, когда я сбегал, милиция находила меня и возвращала домой. Вскоре я уже знал большинство милиционеров по именам. Со мной никогда не обращались плохо, напротив, были очень добры, кормили и поили чаем, разговаривали со мной в ожидании Валентины Николаевны, инспектора по делам несовершеннолетних.

      Через некоторое время я познакомился с Валентиной Николаевной поближе. Она всегда внимательно выслушивала меня и обычно давала мне немного денег. В какой-то момент я стал пробираться в электричку, идущую от Сестрорецка до Ленинграда. И каждый раз, когда я думал, что мне удалось укрыться от кондуктора и остаться незамеченным, милиция встречала меня на платформе. К тому времени мне исполнилось 11 лет. Я считал себя умным, а на самом деле был наивным маленьким мальчиком, порой целыми неделями жившим на улице в попытках укрыться от милиции и своих родителей. Но мне это так и не удавалось.

      Так прошло два года. Когда я вновь оказывался дома, все, за исключением побоев, складывалось неплохо. Меня водили в кино, родители покупали мне новую одежду, мы все вместе ходили в церковь. Потом я снова приносил дневник с плохими отметками, отец избивал меня, и я сбегал.

      Тем временем, у моих Протурновых родилась девочка, которую они назвали Машей. После ее рождения они перестали звонить в милицию и заявлять о моих побегах. Казалось, им стало безразлично, где я и что со мной. Но поскольку все милиционеры уже хорошо меня знали, ситуация повторялась. Изменилось лишь то, что они перестали привозить меня домой, вместо этого Валентина Николаевна давала мне немного денег и просила вернуться. Удивительно, но я так и поступал. Не знаю, что снова вело меня в этот дом, – возможно, я надеялся, что все, наконец, изменится.

      Однажды инспектор сказала мне: «Саша, в следующий раз мы не будем отправлять тебя домой. Мы что-нибудь придумаем».

      Когда я сбежал в следующий раз, то собрался с духом и стал голосовать на дороге вместо того, чтобы идти пешком или ехать на электричке. Водитель, который добросил меня до города, расспросил о моей жизни, растрогался и дал мне денег. Вместе с деньгами, которые я получил от Валентины Николаевны, у меня было 16 рублей. В то время это были большие деньги – в 1988 году зарплата простого рабочего составляла всего 15 рублей в месяц. Когда я вернулся домой, то спрятал деньги под матрасом.

      Когда мать обнаружила деньги, то потребовала объяснений. Я объяснил, откуда они взялись,