Детство ушло вслед за ней. Наталья Скорых

Она не приходила домой. На диване в гостиной спало пьяное тело женщины, которую Надя называла мамой.

      Катерина услышала шорох в дверях.

      – Надя! – но там, покачиваясь, стоял Толик с новой дозой спиртного.

      Катя подскочила к нему, выхватила пакет и шарахнула об пол. Вдребезги. Осколки полетели в разные стороны и едкий запах спирта наполнил квартиру.

      – Алкаши, – кричала Катя, – алкаши! Куда вы дели Надю?

      Толик угрюмо молчал. Очнувшаяся от шума Галина Борисовна, держась за диван, попыталась встать, но силы покинули пьяное тело.

      Она выругалась матом.

      Катя громко хлопнула дверью и вылетела наружу.

      У подъезда на лавочке сидела Надя. Мокрая и еле живая.

      – Наденька, Надюша, что с тобой? Где ты была? – при виде подруги Катя заплакала

      – Искала выход, – прошептала Надя, – но выход один. Я устала.

      Надя всхлипывала, и откуда-то изнутри слышался стон. Она дышала, как раненый зверь, захлебывающийся кровью

      – Такси, улица Павлова, дом тридцать четыре, – Катерина гладила подругу, – сейчас все будет хорошо. Потерпи.

      – Она позвонила мне два раза. Два, – плакала Надя, – искала бутылку и деньги. А еще… еще…

      – Надя, помолчи, – попросила Катя, – помолчи.

      – А еще… Я сделала самую большую ошибку. Я больше никогда не буду… – Надя шептала как в бреду.

      Подъехало такси, и две девочки, мокрые от дождя и слез, поехали туда, где тепло и пахнет добром.

      – Мама, Надя поживет у нас, – заявила Катя с порога и повела Надюшу в свою комнату.

      Она переодела Надю в сухое и уложила спать на свою кровать.

      – Дочка, что случилось? – поинтересовалась Ольга Андреевна, заглянув в комнату.

      – Ничего. Как всегда. Галина Борисовна пьет. Мам, ты не представляешь, что происходит у Нади дома, – ошарашено произнесла Катя. Она ни разу не видела такого и не понимала, как с этим быть. – Мам, что сделать, как Наде жить в этом кошмаре?

      – Катерина, я не знаю. Наде шестнадцать, и по закону мама ее представитель. Но есть социальная служба, опека, – маме не нравилось то, что она говорила, ей было искренне жалко девочку, – Я правда не знаю. Пусть пока живет здесь.

      Надя сидела в комнате, замкнувшись в себе. Ей было тоскливо и мерзко на душе. Она нехотя отвечала на Катины вопросы, все больше уходя от реальности. Надя не понимала, почему ей суждено было родиться под несчастливой звездой, и за что мир с ней так жесток.

      У нее зазвонил телефон. На экране высветилось «дядя Толя». Катерина схватила трубку первой.

      – Надя?

      – Нет. Это Катерина. Что хотели? – резко спросила Катя.

      – Поговорить.

      – Наде не о чем с вами говорить, – ответила она зло.

      – Кать, не клади трубку. Скажи Наде, что я внизу и жду ее. Пусть спустится, – с мольбой проговорил Толик.

      Надя встала и пошла к дверям. Катерина перегородила ей путь.

      – Зачем