Страшные рассказы. Григорий Андреевич Неделько

не оставят вас без присмотра. Можете быть в этом уверены.

      Погибель в Великой пирамиде

      Слово ведающего

      События, о которых пойдёт речь далее, вовек не стали бы достоянием не то что рода людского, но даже одного-единственного человека, если бы я, заручившись поддержкой некоего малоизвестного писателя, не решился, вопреки любым ограничениям и пренеприятным возможностям, поведать о случившемся миру. Сам я, в силу обстоятельств непререкаемой важности, не сумел бы передать события на бумаге, посредством пера и чернил; тем лучше, на мой взгляд, для каждого вероятного чтеца сего исторического труда, что отыскался автор, не побоявшийся взглянуть в лицо фактам и изложить их беспристрастно, ярко, реалистично.

      Проживал мой помощник в год, на пару столетий вперёд отстоявший от даты, когда и произошла эта удивительная и пугающая, с точки зрения обычного, здравомыслящего человека, история. Писатель, на чьи плечи оказалась возложена задача в высшей степени сложная и противоречивая – хоть он, до поры, и не подозревал того, – обитал в одиноком хилом домике на краю Каира; мы с ним, если позволено будет так выразиться, находились в особого рода соседстве. Придя в его скромную обитель посреди ледяной пустынной ночи, я застал автора лежащим на более чем скромной постели, с глазами, покрасневшими от бессонницы, и избороздившими лоб глубокими морщинами – следами порядком утомившей задумчивости и давнишнего творческого кризиса. Представившись хозяину домика, я, с его добровольного, выраженного с великой охотой согласия, расположился в той же комнате, что и паладин пера и папируса. Два или три часа провели мы в оживлённой, безумно интересной обоим беседе, выведывая друг у друга всё новые и новые новости, кои бы мы никогда не получили, если б не наша неожиданная и счастливая встреча. Впрочем, знакомство двух одиноких и совершенно не похожих личностей представлялось внезапным лишь гостеприимному писателю; я-то прекрасно знал, что совпадения, загадки и преувеличения, где бы люди их ни выискивали, – только отражения, далёкие или близкие, чёткие либо размытые, собственного обманчивого сознания, присущего разумному существу и являющегося его первостепенным свойством.

      По истечении длительной вступительной части разговора я перешёл к основному, к тому, что подвигло меня, не поставив никого в известие, на путешествие через коварную, опасную пустыню, путешествие, отнюдь не обещавшее благополучного исхода моей затее. Однако, к огромной радости, моё предложение приняли сходу: то ли причина крылась в банальной скуке держателя маленького, тихого домика, где гости столь же редки, сколь удача наткнуться посреди Сахары на раздольное прохладное озеро; то ли я действовал достаточно разумно и настойчиво, – но, как бы то ни было, согласие предоставить всякую литературную помощь я получил немедля. Писатель сразу же заикнулся и о том, чтобы попытаться распространить в ближайшем городе, а может, и за его пределами будущий итог работы мыслей приглянувшегося собеседника и трудолюбивых