Чертовка в Академии магии. Мстислава Черная

время и оставляет нас одних. Я ни капли не сомневаюсь, что при необходимости он появится мгновенно.

      – Итак, мадам Олвис, чем я могу вам помочь? – спрашиваю я, плюхнувшись в кресло и с удовольствием вытянув ноги.

      – Ты такая же прямолинейная как Бер.

      Мадам разливает из чайника чай по чашкам, себе добавляет молока. Я от сомнительной добавки отказываюсь. Нет, я знаю, что в высоких кругах чай пьют именно так, но, как по мне, разбавленный молоком, чай перестаёт быть чаем.

      – Итак? – повторяю я с нажимом. Слушать о своём сходстве с папой я точно не намерена.

      – Мирта… Мой младший сын… погиб.

      Отвернувшись, она торопливо достаёт и прижимает к губам кружевной платок, слёзы текут по щекам, но на них женщина не обращает внимания. Судорожно всхлипнув, она всё тем же платком отмахивается от моего предложения подать ей воды. Минута, другая, и женщина с трудом берёт эмоции под контроль, делает глубокий вдох, медленно выдыхает.

      Я не умею утешать, не умею подбирать правильных слов:

      – Соболезную.

      – Мой муж занимается разработками к северу от столицы, в город мы приезжаем редко и ненадолго. Когда Ринон поступил, я предлагала ему купить дом, но он отказался, не хотел тратить время на дорогу до академии и обратно, поселился в общежитии, – она ненадолго замолкает. – Прости за сумбур.

      – Пока всё понятно.

      – Ринон два года назад перенёс тяжёлую лихорадку, лекари не давали ему шансов. Я тогда воспользовалась услугой подпольного целителя, и тот передал мои жизненные силы Ринону. Как вы понимаете, следователям я этого сказать не могла. После того ритуала у меня остался сосуд, через который целитель перекачивал мои силы. За день до начала каникул сосуд рассыпался.

      – Сосуд рассыпался ровно в тот миг, когда ваш сын скончался.

      – Да, именно так. Я спрашивала у того целителя, он подтвердил.

      – Вы хотите, чтобы я нашла убийцу?

      – Нет. То есть да. То есть… Мирта, дослушай, хорошо?

      – Извините.

      Мадам промакивает глаза платком.

      – Я не хотела верить, приехала в академию. Комендант общежития сказал, что Ринон ещё не сдавал комнату, проводил меня и даже пустил. Внутри были вещи, а Ринона нигде не было. Я дошла до ректора, вызвала полицию. В журнале появилась запись, что Ринон покинул территорию академии. Понимаешь?

      – Добавили задним числом? А что полиция?

      – Территорию академии обыскали, и тела не нашли. Следователь решил, что я ошиблась, что запись в журнале была изначально. Но это не важно. Два месяца спустя пришло письмо со штемпелем отделения почты старого континента. Почерк Ринона. Он просит прощения и пишет, что жизнь в колонии не для него, он отправился покорять метрополию. Полиция сочла, что Ринон нашёлся и закрыла дело. Мирта, сказать, что я не хочу наказать убийцу будет ложью, но больше всего я хочу похоронить Ринона. Он лежит где-то неизвестно где, совсем один. Я хочу, чтобы он спокойно спал на семейном кладбище.

      – Мне жаль.

      – Если ты найдёшь виновных, я, Мирта, не поскуплюсь.