Барвенково – Сталинград. Цена хрущёвской подлости. Николай Фёдорович Шахмагонов

сообщение было спокойным, кратким и сдержанным. Наступление началось. Войска пошли вперёд.

      Дел ведь и других было много. Дел было так много, что простому человеку не справиться с ними. Сталин справлялся. На нём была вся страна. Но то, что сейчас происходило под Харьковом, было в мыслях постоянно.

      К вечеру поступил доклад Тимошенко. Голос громкий, уверенный:

      – Действующие на флангах фронта двадцать первая и тридцать восьмая армии прорвали главную полосу и продвинулись вперед на глубину от шести до десяти километров.

      Продвижение, как сразу определил Сталин, было значительно меньше расчётного, но всё же было.

      Он не стал выговаривать командующему фронтом. На войне планы не всегда, далеко не всегда выдерживаются.

      Завершив разговор с Тимошенко, Сталин позвонил Василевскому. Нужно было услышать мнение генштаба. Узнать причины того, что продвижение идёт медленно. Ведь вырабатывая замысел, должны были учесть всё, что только учесть возможно. Что же не учли?

      Василевский сообщил:

      – Я связался с Москаленко. Он доложил, что во время часовой артподготовки не удалось подавить огневые точки противника.

      – Причина? – задал вопрос Сталин.

      – Не все были выявлены. Некоторые появились буквально в последние дни.

      Сталин завершил разговор с Генштабом и попросил соединить с Москаленко.

      Тот был на командном пункте и взял трубку.

      – Товарищ Москаленко, как вы полагаете, враг готовился к нашему наступлению?

      – Так точно, товарищ Сталин. Уверен, что готовился. Это показали первые часы наступления. Значительно уплотнил боевые порядки.

      – Давно?

      – Так точно. Сравнительно, давно…

      – Почему вы не докладывали об этом?

      – Я докладывал о том, что идёт планомерное уплотнение боевых порядков.

      – Кому вы докладывали?

      Москаленко помялся. Не мог же он сообщить, что поставил в известность о действиях немцев и Тимошенко, и Хрущёва, который случайно оказался при этом докладе. Сталин понял причину молчания, не стал настаивать на ответе, лишь уточнил, когда был доклад. Москаленко назвал число, и Сталин понял, что Тимошенко ехал в Москву, уже имея данные об усилении вражеской группировки.

      Почему же он говорил, что противник ведёт себя спокойно? Этот момент был достаточно важен.

      Сталин получил сообщение и о том, что 28-я генерала Рябышева вклинилась в оборону врага всего на 2 километра. А ведь эта армия шла непосредственно на Харьков.

      Порадовал успех южной ударной группировки Юго-Западного фронта. К исходу дня войска 6-й армии Городнянского и армейской группы Бобкина на 40-километровом участке вклинились в глубь немецкой обороны на 12–15 километров и вышли на вторую линию обороны немцев, которая проходила по западному берегу реки Орель. Немцы отчаянно сопротивлялись. Но остановить наши войска возможности не имели, тем более наша авиация господствовала в небе, поскольку 4-й воздушный флот гитлеровцев