Багровый роман. Вероника Фокс

не помнишь, – огрызается Вилли, поднимая с пола хлеб и дуя на него.

      Заметив последнее, я морщусь, но ничего не говорю. «Он всегда был свиньей не только по поведению, но и по отношению к собственной жизни», – мелькает у меня мысль, пока я сажусь напротив него. Убрав за пазуху пистолет, я принимаюсь наблюдать за Вилли.

      – Че смотришь?

      – Чего тебе надо?

      – Ничего! – с обидой восклицает он. – Я просто решил навестить своего старого друга!

      – В семь часов утра? – равнодушно уточняю у него.

      – А что тут такого? – вопросом на вопрос отвечает он, доставая из холодильника колбасу с маслом и принимаясь делать себе бутерброды.

      «Как у себя дома, скотина!» – размышляю я, не упуская Вилли из виду и сверля его взглядом.

      – Значит, пять лет от тебя не было ни слуху ни духу, а тут объявился и говоришь о старой нежной дружбе?

      – Фы за ето фремя не исменилфя, – сообщает Вилли, жуя с набитым ртом и роняя еду на столешницу.

      – Ну ты и свинья! – констатирую я, озвучивая свои же мысли.

      Незваный гость улыбается мне с набитым ртом и продолжает жевать. Он ест жадно, глотая большие куски, практически их не разжевывая. Буквально на моих глазах за считаные секунды от одного бутерброда не остается ничего.

      Я не могу сопоставить факты и понять, зачем Вилли пришел ко мне. Точнее, зачем он влез в мой дом. «Соскучился? Чушь собачья! Нас давно уже не связывают ни дружба, ни общее дело», – думаю я и, облокотившись на спинку стула, любопытствую:

      – Тебя вообще не смущает, что я сижу перед тобой?

      Он удивленно смотрит на меня и откликается:

      – А разве должно?

      Стиснув зубы, я поясняю:

      – В мой дом без спросу лезет какой-то мужик и жрет мои бутерброды. Как минимум, я бы застрелил его на месте, не будь он мне знаком.

      – Спасибо за откровенность, Майкл.

      – Обращайся.

      Мой старый знакомый цокает языком и закашливается от крошки, которая попадает ему не в то горло. Взяв со стола стакан и налив туда холодной воды из кувшина, он в три глотка опустошает стакан до последней капли.

      – Так что тебе нужно?

      – Старая история…

      – Ты же говорил, что вышел?

      Резко оборвав его, я складываю руки на груди. «Черт возьми, гондон! Он соврал мне!» – с тихой яростью понимаю я.

      – Говорил, да только не совсем вышел… – немного замявшись, признается Вилли, смотря в пустой стакан и поглаживая лежащий рядом кухонный нож.

      Его поведение настораживает меня.

      – И что ты хочешь? Рассказать, какой ты молодец, что долбишься с телками в подворотнях?

      – Ты мне должен, – сухо утверждает он.

      – Не помню, чтобы я был должен какому-то наркоману, – так же сухо заявляю в ответ.

      Вилли действительно мой старый друг, он прошел со мной огонь и воду. Вот только, к его великой тупости, он так и не смог сойти с косой дорожки, как сошел я. Мы вместе служили по контракту, там и познакомились. Он, равно как и я, видел тысячи смертей и сам жестоко убивал всех без разбору – женщин, детей, стариков,