Синий шиповник. Дарья Безинская

я была раздосадована, что он обманул меня.

      – Во второй раз я понял, что не хочу изменять тебе. Ты тоже имеешь право на верность. Разве нет?

      Я аж протрезвела, встала и начала ходить из стороны в сторону. Мои мысли лихорадочно забились в голове, словно бабочки в банке.

      – Что я сделал не так?

      – Да все! – я остановилась. – Делать нечего. Придется. Иначе медики что-то заподозрят, обнаружив у тебя синюю метку.

      Я нехотя вернулась на кровать.

      – Хочешь, я принесу еще шампанского? – предложил виноватым тоном супруг.

      – Хочу.

      Только после пятого бокала я снова почувствовала, что готова. Макс больше не пил, просто подливал мне и поддерживал милую беседу ни о чем. Потом вновь потянулся ко мне. Я закрыла глаза и представила, что это другой человек. Кто-нибудь с длинными пальцами, карими глазами, вьющимися волосами. Его губы были нежными и теплыми.

      Утром Максим прошептал:

      – Я хочу тебя полюбить всем сердцем.

      Я вздрогнула от фразы, которую не думала услышать. Ни от кого. Никогда. Ни при каких обстоятельствах.

      – Зачем? Мы же вот скоро будем разводиться, – я повернулась к нему.

      – Я не знаю, зачем. Просто хочу. И мне так стыдно за все неприятные слова, которые я тебе говорил.

      – Да ничего страшного. Это было забавно. Но любить меня не нужно.

      – Почему? – муж ласково провел по моей щеке. – Ты самая добрая, умная, эмоциональная. Ты красивая. Ты любишь старые фильмы, а когда работаешь, у тебя очень одухотворенное лицо. Ты больше всех достойна любви.

      – Ты тоже очень добрый, – я зарделась румянцем. – Если бы… Ну, в общем, если бы все сложилось иначе, мы могли бы и дальше быть вместе.

      Я снова выстроила между нами дистанцию, так было проще морально готовиться к расставания. Мне после смерти матери особенно нужен был рядом кто-то добрый, заботливый, теплый. Но я понимала, что Максим – всего лишь пленник обстоятельств. Возможно, он просто испытал на себе такую вещь, как стокгольмский синдром. Или, может, из-за расставания с любимой он жаждал любви. Чтобы не прорастать корнями в этого чужого мужчину, я приходила только по четкому графику: раз в три дня. Каждые наши сутки я давала себе зарок, что буду стараться видеть в Максе только отрицательные черты. Он много ел, плохо рисовал, у него был типаж противоположный тому, что мне нравился. Но ласковые слова, постоянная забота, искрометно обаяние супруга мешали мне нормально готовиться к разводу.

      – Ну давай погуляем, – Максим тащил меня на улицу. – Ты разве не хочешь посмотреть дома декабристов? Ты их нормально осматривала?

      – Да как-то не интересовалась.

      – Ну как так? Ты же хочешь снимать исторические фильмы и не изучала архитектуру!

      Мы шли, держась за руки, но уже не так, как раньше. Я не испытывала неловкость. Макс тоже вел себя непринужденно.

      – Кофе хочешь? Утро же. Нужно кофе.

      Он открыл передо мной дверь, усадил за стол, сделал заказ.

      – В какой момент ты вдруг решил, что больше не испытываешь ненависть? – спросила я.

      – Когда ты сказала про толстые пальцы.

      – Да