Мирохранение России. Книга Первая. Зачем всё: счастье разумного бытия. Валерий Белокур

в отражении нашей личности? И где гарантия, что суммарное знание будет полным и исчерпывающим?

      Исходя из логики наших вопросов, можно сделать вывод о том, что истинным будет то знание о нас, которое является исчерпывающим и лишено какого бы то ни было субъективизма, то есть знание абсолютно полное и абсолютно объективное, существующее независимо от человеческого сознания. И, признаем, что это справедливо, ибо истина, в отличие от субъективной правды, не есть мнение конкретных людей, сколько бы их ни было. Истина просто есть, вне зависимости от наличия или отсутствия человечества.

      Другой вопрос, нужна ли такая абсолютная истина каждому из нас? Казалось бы, довольно и относительных оценок нашей личности, ведь теоретически каждый может проживать жизнь во лжи или полуправде о себе, считая при этом себя вполне счастливым. Однако на практике это не так: незнание истины о себе является не только «безобидным» самообманом, но и опасным самовредительством, лишающим человека возможности обрести абсолютное счастье. Ведь, согласитесь, в такой же условно «счастливой» эйфории пребывает обитающий в относительно пустынном месте человек, которому предстоит для последующей радостной жизни в плодородном оазисе преодолеть бурную реку, а он и не подозревает о своем неумении плавать, неспособности сконструировать плот или упускаемом времени для оборудования переправы. Увы, при такой позиции на обретение абсолютного счастья рассчитывать не приходится. Чтобы гарантированно попасть в «счастливый оазис» нам необходимо стремиться к абсолютному самопознанию! А, что, собственно, это значит? По логике вещей, это может означать лишь одно: в течение жизни нам необходимо постоянно отражаться в чём-то абсолютном, совершенном, истинном и ни от чего не зависящем. И обретение такого абсолютного и постоянного «отражателя» является для нас – меняющихся в течение жизни – спасительным.

      При этом понятно, что, будучи живыми, мы, люди, отличаемся от других живых существ тем, что обладаем особой душевной структурой, включающей уникальное сознание и не менее уникальную волю. В данной связи для нас будет недостаточно получать неискаженные и исчерпывающие знания лишь о своей физической сущности и подтверждении факта нашей «живости», то есть наличия души у нашего физического тела. Последнее знание, как очевидно, нам не требуется вовсе, потому что, будь мы мертвы, не нуждались бы вообще ни в каких знаниях. Иное дело – знание о том, какой конкретно душой мы располагаем, каково её качественное состояние в различные моменты жизни тела. В данном контексте очевидно, что абсолютный «отражатель» облика нашей личности, помимо прочего, должен безукоризненно характеризовать нашу живую душу, изменяющуюся (в зависимости от ориентации сознания на добро или зло) в широком диапазоне конкретных состояний: от близкого к идеалу гуманной нравственности до близкого к абсолютной деформации совести, от верности до предательства, от кротости до гордыни, от любви до ненависти,