Берлин, Александрплац. Альфред Дёблин

три стула зараз.

      Франц Биберкопф и этот человек в сюртуке встретились в антракте под хорами, где музыканты взывали о пиве. На Франца уставился сияющий голубой глаз, чудный месяц плывет над рекою[194], а другой глаз был слеп. Они подняли свои белые кружки с пивом, и инвалид прохрипел[195]: «Ты, видно, тоже один из этих предателей, а другие сидят на теплых местечках». Он проглотил слюну: «Не гляди мне так пылко в глаза, ну-ка, взгляни на меня. Где служил?»

      Они чокнулись, туш, нам нечего пить, нам пить не дают. Бросьте, бросьте, ребята, не бузите, ну выпьем за гемютлихкайт[196]. «Ты немец? Настоящий германец? Как тебя зовут?» – «Франц Биберкопф. Как же это ты меня не знаешь?» Инвалид икнул, а затем зашептал, прикрывая рот рукою: «Значит, ты настоящий немец, положа руку на сердце. И не идешь заодно с красными? Иначе ты – предатель. А кто предатель, тот мне не друг». Он обнял Франца: «Поляки, французы, отечество, за которое мы кровь проливали, – вот благодарность нации!» Затем он снова собрался с силами и пошел танцевать с уже оправившейся расплывшейся особой все тот же старомодный вальс под любую музыку. Он покачивался и как будто кого-то искал. Франц гаркнул: «Сюда, сюда!» Лина пригласила инвалида на тур; он протанцевал с нею, а затем предстал с ней под ручку перед Францем, возле стойки: «Простите, с кем имею удовольствие, честь? Позвольте узнать вашу фамилию». – «Пей, братец мой, пей, дома заботы оставь, горе забудь и тоску ты рассей, станет вся жизнь веселей».

      Две порции айсбайна[197], одна – солонины, дама брала порцию хрена, гардероб, да где же вы раздевались, здесь два гардероба, а имеют ли подследственные арестанты право носить обручальные кольца? Я говорю нет. В Гребном клубе вечер затянулся до четырех часов. А дорога туда для автомобилей – ниже всякой критики, подбрасывает на ухабах, так и ныряешь.

      Инвалид и Франц сидят обнявшись в буфете: «Я тебе, друг, прямо скажу, понимаешь? Мне урезали пенсию, так что я перейду к красным. Кто изгоняет нас огненным мечом из рая, это архангел, и мы туда уж не вернемся[198]. Сидели мы, знаешь, под Гартмансвейлеркопфом[199], я и говорю своему ротному, который так же, как и я сам, из Штаргарда»[200]. – «Шторков[201], говоришь?» – «Нет, из Штаргарда. Ну, вот теперь я потерял свою гвоздику, ах, нет, вон она где зацепилась». Кто раз целовался на бреге морском под шелест танцующих волн, тот знает, что в жизни милее всего, тот, верно, с любовью знаком[202].

      Франц торгует теперь фашистскими газетами[203]. Он ничего не имеет против евреев, но стоит за порядок. Ибо порядок нужен и в раю, всяк знает истину сию[204]. И этих бравых парней, членов Стального шлема[205], он тоже видел, и вождей их видел, а это что-нибудь да значит. Он стоит у входа на станцию подземки на Потсдамерплац[206], или на Фридрихштрассе у Пассажа[207], или перед вокзалом

194

…чудный месяц плывет над рекою… – Первые строки песни поэта и композитора Теодора Энслина (1787–1851) «Чудный месяц плывет над рекою».

195

…инвалид прохрипел… – Возможно, этот персонаж – первый из посланников, о которых в последней книге романа говорит Смерть (см. с. 465 наст. изд.). Не случайно он инвалид: в послевоенной Германии было почти одиннадцать миллионов инвалидов. Биберкопф должен был бы обратить внимание на то, что у инвалида нет глаза (ср. с предупреждением евреев: «главное в человеке – это глаза и ноги» (с. 20 наст. изд.)) и на нем «странная полосатая бумажная фуражка» (с. 81 наст. изд.). (Дёблин, возможно, намекает на один из атрибутов нечистой силы: обычную в традиционной европейской иконографии пародийную корону.) Также не случайно дальнейшее описание танца по кругу: кружение на одном месте соотносится в БА с представлениями о пляске смерти (см. также примеч. 29 к книге девятой) и перекликается с тем, что ФБ не развивается, движется по кругу, не меняется «от удара к удару». Движение по кругу свойственно и маршрутам героя по Берлину: нетрудно заметить, что в своих прогулках по городу Биберкопф все время возвращается к одним и тем же местам.

196

Гемютлихкайт (нем. Gemütlichkeit) – уют, безобидное веселье.

197

Айсбайн (нем. Eisbein) – традиционное блюдо немецкой кухни: вымоченные в соляном растворе и разваренные копченые свиные ножки.

198

Кто изгоняет нас огненным мечом из рая, это архангел, и мы туда уж не вернемся. – Видоизмененная цитата из библейской Книги Бытия: «И изгнал Адама, и поставил на востоке у сада Едемского Херувима и пламенный меч обращающийся, чтобы охранять путь к дереву жизни» (Быт. 3: 24).

199

Гартмансвейлеркопф – стратегически важная вершина в Южных Вогезах (Верхний Эльзас), за которую в Первую мировую войну шли ожесточенные бои между немцами и французами; с декабря 1915 г. и до окончания войны ее удерживали немцы.

200

Штаргард – небольшой город на Балтийском море в Померании, к востоку от Штеттина, ныне – польский.

201

Шторков – городок в часе езды от Берлина.

202

Кто раз целовался на бреге морском ~ тот, верно, с любовью знаком. – Предположительно, слова одного из шлягеров того времени.

203

Франц торгует теперь фашистскими газетами. – Самым известным фашистским изданием того времени была газета «Фёлькишер беобахтер» («Народный наблюдатель»), выходившая с 1918 г. В 1926 г. одним из редакторов этой газеты стал Йозеф Геббельс, гаулейтер Берлина, который фактически превратил ее в центральный печатный орган Национал-социалистической партии Германии.

204

…порядок нужен и в раю, всяк знает истину сию. – Одна из распространенных поговорок тех лет.

205

Стальной шлем. – Военизированный союз национал-консервативного толка «Стальной шлем» был основан в ноябре 1918 г. Францем Зельдте (1882–1947) и состоял из бывших фронтовиков Первой мировой войны. Его численность к началу 1930-х годов составляла 500 тыс. человек. «Стальной шлем» прославился тем, что его члены вступали в жестокие уличные бои со своими политическими противниками, нередко заканчивавшиеся кровопролитием. Политическая близость этого союза к Национал-социалистической партии Германии привела в 1933 г. к слиянию двух организаций. В 1935 г. «Стальной шлем» был распущен.

206

Потсдамерплац – большая площадь к западу от центра Берлина.

207

…на Фридрихштрассе у Пассажа… – Берлинский пассаж в «ренессансном стиле» – застекленный проход длиной 124 м, соединял улицы Унтер-ден-Линден и Беренштрассе (угол большой Фридрихштрассе); был построен в 1871–1873 гг. Под стеклянной крышей располагались дорогие магазины, паноптикум и кафе.