Между мирами. Том 3. Андрей Валерьевич Степанов

приобнял ее за талию и тут же повел вниз.

      Я же поднялся, отряхнулся от опилок и осмотрел учиненный нами разгром. Мебель не наша, зато на душе стало спокойнее. И с этой мыслью покинул квартиру.

      – Не надо меня трогать! – Ульяна отпихнула Трубецкого в сторону как раз в тот момент, когда я входил. – Как дети! Что один, что второй! – она осмотрела меня с головы до ног и добавила: – Тоже мне, ваша светлость.

      – Я барон, – произнес я глухо.

      – Плевать! – рыжая пришла в себя и, сев на диван, закурила, пустив дымное облачко. – Это чье? – она указала на трость.

      – Мое.

      – Ты же не хромой.

      – Временно хромой, – все так же глухо отозвался я.

      – М-м-м, похоже, я многое пропустила.

      – Да и я тоже, – я поправил одежду и уставился на Трубецкого. – Мир?

      – Мир, – он нехотя протянул руку. И когда я заметил бумажку в его кармане, шпион тут же припрятал ее поглубже, но руку не убрал. Я пожал:

      – Прекрасно. Оставим это недопонимание в прошлом, но с тобой можно потренироваться. Иначе я и вовсе забуду, как двигаться.

      Вместо ответа Трубецкой рассмеялся. По-моему, в первый раз за все время что я его знаю. И сел рядом, заняв последний свободный стул:

      – Заметано. Так, Уль, – обратился он к рыжей. – Я понимаю, что ты себя чувствуешь паршиво, но скажи, чего они от тебя хотели.

      – Паршиво – это еще мягко сказано, – она снова затянулась и посмотрела на нас совершенно непонимающе. – А может лучше вы объясните мне, что происходит? Почему меня похитили, а вы вдруг нашли, но после этого решили разгромить квартиру надо мной. Странный выбор, вы не находите?

      – Да нет же, все логично, – начал я. – В ней никто не живет.

      – Там жили два брата.

      – Поправка: теперь там никто не живет.

      – Я требую объяснений, иначе ничего вам не расскажу, – девушка забралась с ногами на диван.

      – То есть, трупы от него ты принимаешь без объяснений, яды и наркотики берешься исследовать без объяснений, а когда кто-то пристрелил твоих соседей – сразу объяснения подавай? – выдал я.

      Девушка стихла, так что я смог слышать, насколько громко тикают часы в комнате.

      – Да, именно так, – она тряхнула головой и молча, скурив сигарету до самого фильтра, потянулась за второй.

      – Давай лучше ты, – обратился я к Трубецкому. – Устал я уже за сегодня.

      Набор эмоций, который промелькнул при этом на лице Ульяны, описать трудно. Но едва она захлопнула рот, шпион сказал всего несколько слов. Этим он избежал массы вопросов и не превратил наши последующие посиделки в очередной скучный допрос:

      – Ответ кроется в том, какие вопросы тебе задавали.

      – Они хотели знать, откуда у меня в холодильнике тело, – немного помедлив, начала перечислять девушка. – Потом еще спрашивали про людей, которые ко мне ходят. Я не сказала, что тело принес ты, – Трубецкой кивнул на этих словах, – и про тебя я тоже ничего не сказала, подумала, что ты какая-то шишка. Только сейчас что-то сомневаюсь в этом.

      – Почему? –