Лис на псарне. Василий Павлович Щепетнев

Такие часы носят все обитатели Замка, это закон. Если нам встретится чужой, без чипа, решение принимают телохранители. Мне лишь следует увести Викторию Алексеевну с линии огня – предполагаемого огня, конечно, поскольку не факт, что чужой непременно враг, а встреча закончится столкновением. В оружейной вы можете получить заказанное с восьми до восемнадцати. Пропуск – те же часы-браслет.

      Иван Иванович тут же и одарил меня этими часами. С виду обыкновенные, «Командирские». А куда деть свои, верный «Polar»? А никуда. Оставлю их на левой руке, а новые – на правой.

      Так и поступил. У новых часов браслет пластиковый, камуфляжной окраски, широкий, но удобный, нигде не жмет, не давит, через пять минут становится вообще нечувствительным. Главное, снять их нельзя. То есть ножом острым, особой стали, разрезать, пожалуй и можно, а без серьёзного инструмента никак.

      Иван Иванович провел меня в оружейную, затем в тир на коротенькую пристрелку, после чего сначала на трехмерном плане, а потом со стен Замка и воочию показал тренировочные маршруты номер первый, второй и третий, и к семнадцати ноль-ноль довёл до дверей апартаментов Виктории Алексеевны Романовой.

      Находились они в Северной Башне, наверху, на высоте двадцати пяти метров. По городским меркам – девятый этаж, и понятно, что поднимались мы не по лестнице (была там и лестница, спиралью вьющаяся вдоль стены), – а на лифте. Лифт шел очень тихо, после начального толчка и не понять было, двигаемся мы, нет. Возносимся. Перед лифтом внизу стоял охранник, кобура с револьвером на бедре, как у киношного ковбоя. В этом есть смысл: изготовить револьвер к стрельбе из такой позиции можно быстрее, нежели со стандартной армейской.

      Однако, сторжко здесь.

      Апартаменты представляли две комнаты, одна над другой. Нижняя – гостиная, верхняя – спальня. Обычные детские комнаты богатых людей, только расположены в башне Замка. Все это Иван Иванович рассказал мне, пока мы шли по галерее. В лифте он молчал – то ли от почтения, то ли от задумчивости, а, может, ему просто не о чем было говорить.

      У дверей апартаментов я приготовился увидеть еще одного охранника, но нет, никого не было. Иван Иванович нажал на кнопочку звонка. Через минуту открылась дверь, и выглянула женщина лет двадцати пяти – гувернантка Виктории.

      – Девочка вас ждет,– сказала она и провела внутрь. Сказала, между прочим, по-английски. Почему бы и нет? Почему бы мисс Эвелин, натуральной англичанке, и не говорить по-английски? Разумеется, о гувернантке мне тоже в двух фразах сказал Иван Иванович.

      – Познакомьтесь, – продолжила гувернантка. – Виктория, это Иван Фокс. Иван Фокс, это Виктория.

      – Ой, Иван, вы приехали! Я так ждала, даже дни считала! Вы – мой самый любимый спортсмен. Мы будем вместе тренироваться, правда?

      – Правда, – подтвердил я. – Уже сегодня. Прямо сейчас. Вижу, ты уже одета.

      – У меня форма, как у вас, я долго такую искала, мой размер, но нашла.

      – Тогда