Лууч. Сновидения шамана. Сергей Александрович Варлашин

но я же не фырчу, как некоторые.

      Поплутав по дебрям с час, мы таки обошли завалы сгнивших под корень вековых деревьев. Светлячок озарял вокруг нас всё ровным свечением, не давая темноте сгуститься и поднимая в некоторой степени мне настроение. Не знаю, как там, у Черёмухи, казалось после драки, она совсем успокоилась, но мне было значительно радостнее. Разве что меня смущали некоторые не в меру любопытные нитеподобные отростки, свисающие сверху, словно прислушивающиеся к нам и тянущиеся ко мне, стоило нам привстать на пару мгновений, чтобы осмотреться, куда же следовать дальше и как сподручней обойти очередной завал.

      На всякий случай, я держал верный меч на готове. Его клинок совсем потемнел, от засохшей крови мохнатых падальщиков, но я не торопился вытирать его от траву или мох. По моим догадкам, вонючая кровь, неплохо отпугивала насекомых и других хищников, наблюдающих блестящими глазами из темноты. Иногда приходилось срубать самые навящевые отростки, что нависали совсем уж нагло над головой, того и гляди норовившие вцепиться или чего хуже, забраться под одежду.

      Так прошло, долгих пять часов. Моя рука уже начинала уставать, без остановки держа меч и срубая наверно раз в трёхсотый, в корень обнаглевшие, тянувшиеся к нам с Черёмухой беловатые и зелёные с шипами верёвочки. Её кстати, это словно не волновало, она шла теперь очень спокойная. Могу это объяснить только тем, что боевая кобыла ублаготворила свою жажду крови, первым боевым крещением и теперь чувствовала себя словно в родной конюшне.

      Частенько я оставлял поводья, предоставляя Черёмухе самой выбирать дорогу. Лошадь это делала с большим умом, не взирая только на тот счёт, что она в целом выше ростом, на меня сидящего. Но за эту мелочь её корить нельзя, прекрасная боевая животина, в целом. Ещё я заметил, что она давно забирала всё время немного правее, градусов на двадцать, чем я изначально заложил при выезде на относительно ровный участок местности. Достаточно было лишь обходить чёрные небольшие омуты, коих я всерьёз опасался, вспоминая старинный рассказ Головуса Плеч, о том, как он один раз нарвался на их нелицеприятных обитателей. Совпадение? Возможно, но я потом всю жизнь, сторонился вот таких мест. Правда там были болота, но чем Поганый лес не шутит.

      У лошади биолокация развита не хуже, чем у любого самого одухотворённого двуногого. Так что пусть ведёт. Откорректировать маршрут можно всегда. Есть ещё такая особенность, у мудрых и добрых коняш, не прозябающих естественно всю жизнь в стойле или на деревенской пашне, а у настоящих, диких и вот таких как моя, чувствовать людей и их селения. Но какие к чёрным, горельским елям селения? Можно убедиться, на собственном примере, лес, если зайти в него самому, чуть ли не проклят. Хотя, ведь был же цветущим, да благоденным в коии-то времена? Приносил же плодов в достатке, чтобы прокормить целый город Форнон. Вполне допускаю вероятность выйти на заброшенные деревни, запросто существовавшие по другие его края, не хуже Форнона.

      – Ладно, хватит