Лууч. Сновидения шамана. Сергей Александрович Варлашин

защищающих от топора, меча или стрелы. Прочность их не так велика и они всё же отлично пилятся, но вот вязкость запредельная, металл просто гаснет в волокнах, когда произведён удар. Кстати по легенде, дерево само не поддаётся механическим воздействиям вообще. Можно только оцарапать его кору, но не более того. Мы же в силу своего благоразумия и уважения к их природе это проверять конечно не будем.

      – Кто посадил эту аллею? Очевидно, такие ровные ряды сформировал человек, по моим прикидкам, лет пятьсот назад.

      – Её посадил местный правитель по имени Форн Великий и лично приложил руку к посадке, когда город, названный в его честь Форнон, только начинал вырастать среди лесов и горных лугов.

      – Не хотел бы я оказаться здесь в уран.

      – Это совершенно безопасно. Листья так же плотно сидят на дереве, как и гасят удар оружия. Были случаи, когда непогода вырывала деревья с корнем, валила вековые дубы, а галианским плотнокорым деревьям, всё было нипочём. Однако был случай, когда недопиленные в основании листья оставляли на дереве. В одной истории таким оторвавшимся листом, прибило как-то насмерть быка. Пастух нажаловался правителю. С тех пор Форн Великий распорядился никогда больше не трогать аллею и даже во времена смут, использовать в качестве защиты, только кованые щиты. Слава Форнону, с металлом кузнецы работать умеют, а руды всегда в горах в достатке. Тем не менее, я смотрю у вас господин Лууч, оружие не местного происхождения.

      – Это верно Торкеш. Не в обиду местным мастерам и ремесленникам будет сказано, но на севере оружие делают лучше.

      – Ваша правда. Однако его остроты и прочности хватает, для всех местных нужд с головой. «Северная оружейная лавка» выбор элитарный, выбор профессионалов. Не всем она по карману и кошельку. Не будет ли для вас секретом господин и друг госпожи моей, раскрыть секрет стоимости вашего оружия. Мне не для корыстного интереса, а для любопытного практического анализа рынка и конкурентоспособности наших кузнец.

      – Раз тебе в угоду знать, по любому из вышеперечисленных оснований, то это не секрет. Меч обошёлся в двадцать семь гултсов, лук и колчан со стрелами был в тридцать, но торговец сбросил для порядка до двадцати трёх, получилось кругленькая сумма в пятьдесят.

      – Пятьдесят золотых, – присвистнул Торкеш. – В пору на них можно было купить инкрустированную алмазами повозку. Но у меня своё ремесло, а у вас своё, я уважаю ваш выбор и то, что вы не стоите за ценой, когда дело касается профессиональных отношений. Тем более, когда от них зависит жизнь. Мне рассказывала Велемира, как вы прекрасны в своих акробатических, боевых этюдах в борьбе с тёмной людской стороной и невежеством в целом. Я лично не видел, но это вызывает у меня чистое любопытство. Как вы сами на всё это смотрите?

      – Я смотрю на этот бесподобный в своём роде меч, как на источник вдохновения. В теоретическом смысле естественно. В практическом, это скорее проводник энергии. Когда меч в твоей душе, меч в руке уже не так уж и необходим. Энергии нужен выход и не важно, что окажется у тебя под рукой. Будь то простая