Мент. Оперативный простор. Дмитрий Дашко

и сильнее. Кажется, ему сообщали плохие вести.

      Закончив, он положил трубку и повернулся ко мне.

      – Здравствуй, Быстров!

      – Здравствуйте, товарищ Смушко.

      Я положил своё заявление перед ним.

      – Это что такое? – с подозрением спросил он.

      – Заявление на отпуск по ранению.

      – Какому ранению?

      – Этому, – я осторожно опустил ладонь на повязку.

      – Ты же сам отказался от госпиталя! – удивился Смушко.

      – Товарищ начальник губрозыска, скажу честно: ранение – это всего лишь повод. У моей сестры большие неприятности в Петрограде, по обвинению в убийстве арестован её муж. Хочу попросить у вас две недельки, чтобы съездить и во всём разобраться.

      – Значит, так просто – съездить в другой город и разобраться? – хмыкнул Смушко.

      – Ну да, – повёл плечом я. – Кроме сестры, у меня больше не осталось родных. Кто ей поможет, если не я?

      Смушко приподнялся, с грохотом отодвигая стул. Подошёл к окну, зачем-то посмотрел в него, а потом принялся ходить по кабинету, заложив руки за спину.

      – Отпуск, говоришь? – спросил он, остановившись.

      – Так точно: отпуск по ранению, две недели, – подтвердил я.

      – Три! – вдруг сказал он.

      – Что – «три»? – не сообразил я.

      – Три недели! – объявил Смушко. – И чтобы все эти три недели тебя не было в городе.

      – Это как прикажете понимать, товарищ Смушко? – обалдело спросил я, не ожидая такой щедрости от начальства. Если честно, я и на две недели особенно не рассчитывал, учитывая тот объём работы, который свалился на губрозыск за последние дни.

      – Понимай, как сказано: сегодня же чтобы купил билет и ноги твоей в городе все эти три недели не было! – прорычал начальник.

      Я слегка оцепенел от услышанного. Ну не укладывались никак эти слова в ту картину разговора, которую я мысленно прокручивал в голове, когда шёл сюда. Ждал чего угодно, но только не этого!

      – Товарищ начальник, – встал я. – Если вы полагаете, что я веду себя как последняя сволочь и предатель, которая бросает своих товарищей в трудную минуту, то это не так! Вы прекрасно знаете, что я готов дневать и ночевать на службе, что я всегда с душой радею за дело!

      – Дурак ты, Быстров! – резко оборвал меня Смушко. – Вернее, дважды дурак! Как ты мог такое подумать о нас, твоих товарищах!

      – Виноват, – смутился я. – Только объясните, что происходит. Вы ведь не случайно хотите, чтобы я уехал из города.

      – Именно, что неслучайно! – сказал Смушко. – И это будет самый лучший выход для тебя, Быстров.

      – Я что-то натворил? – насупился я и стал лихорадочно вспоминать список собственных грехов. Если быть точным, то только те вещи, которые произошли на моей памяти.

      Вроде ничего криминального не натворил. Конечно, даже к столбу докопаться можно, а уж тем более к оперу, однако чего-то стоящего на меня вряд бы нарыли, где мог – я обставился.

      Понятно, что у нас такая профессия – чаще пистон вставляют, чем награждают. Это было и в моём