Цикорий. Фёдор Чернов

ещё по хозяйству кое-что сделал.

      Глава 6. Отец и младший сын вернулись с покоса

      Вечером приехали хозяин с младшим сыном Артёмом. Коробов услышал их разговор, подскочил к воротам, вынул жердь, раскрыл обе створки. Серый конь с чёрной гривой радостно взглянул на него и зашёл в ограду. На телеге сидел прапрадед Васи Максим Иванович. Следом шёл, улыбаясь, Артём.

      – Здравствуй, тятя! – воскликнул Василий, вживающийся в роль Михаила.

      – Михаил! Тебя и не узнать! Прямо городской стал, – вскричал хозяин. В его бороде застряла сухая травинка, под мышками рубахи виднелись пятна от пота.

      Они обнялись.

      – Одёжа кака-то новая. Не в военном виде.

      – Да надоела эта форма…Поменялся с одним приятелем в городе. Сейчас мода такая пошла, – Вася всё больше чувствовал себя Мишей.

      Отец отстранился, Артём обнял брата.

      Из огорода выскочили Алёша и Маша. Отец вручил им гостинец: корневища рогоза, который в селе называли камышом-ситником. Ребятишки стали их очищать, чтобы потом полакомиться.

      Глава 7. Разговор в бане

      Когда все дела были устроены, мужская половина семьи отправилась в баню. Младшие быстренько помылись и ушли, старшие долго парились.

      Баня топилась по-белому. Она была просторная, печь-каменка большая. В предбаннике две скамьи под углом друг к другу. Полок для парки широкий, для того, чтобы подняться на него, встроены две ступени. Внизу у стены скамья длинная. Кадки с холодной и горячей водой. В тазах веники заварены: в двух – берёзовые, в одном – дубовый. А тазы словно солнышки светятся. Из меди сработаны.

      – Ну, я сначала дубовым нажварю себя, нравится он мне, духовитый, – произнёс отец, зачерпнул ковшом воды и плеснул на каменку. Столб пара с шумом рванулся кверху. Максим Иванович залез на полок, воскликнув:

      – Давай, Миша, наяривай!

      И пошёл себя хлестать, покрякивая от удовольствия и ухая. Новоявленный сын присоединился к нему. Однако долго состязаться с Максимом Ивановичем не смог, слез, уселся на лавку, отпыхиваясь. Артём взлетел наверх и тоже стал охаживать себя.

      – Ооо, знатно! Поддай-ка, Миша, ишо пару! – попросил Максим Иванович.

      Мнимый Миша зачерпнул воды объёмистым ковшом, плеснул на каменку. Пар со свистом свирепо рванулся вверх, будто демон какой.

      – Ух, хорошо! Едрёный корень, хо-хо-хо!

      Затем последовала просьба ещё поддать жарку.

      Первым слез Артём. Сыновья стали мыться.

      – Ффу-у, – нахлеставшись вволю веником, натешившись, прапрадед слез с полка и сел рядом на соседнюю лавку. Хохотнул:

      – Чё-то, Миша, маловато попарился, не замёрз? Иди, похлещись маленько. Не хошь? Ну ладно, заново привыкать надобно тебе к крестьянской нашей мирной жизни.

      Мнимый Михаил вздохнул и сказал:

      – Тятя, смута в России начинается, гражданская война.

      – Не болтай, чё выдумывашь глупости! – воскликнул Максим Иванович.

      – То не глупости. Чехословаки губернский город захватили. Теперь русская белая армия