Цикорий. Фёдор Чернов

тоже поздно. Стояла такая же летняя ночь. Тогда Коробов еле добрался до своего переулка. Вошёл в него. Его качнуло налево, и он направился к лавочке возле первого дома переулка, присел. Вдруг в воздухе что-то полыхнуло, и тьма исчезла. Будто молния, но без грома. Скамейка пропала, он оказался на земле.

      Вася протёр глаза. Ночь сменилась днём, ярко светило солнце. Дома какие-то другие оказались, все без антенн. Пропала куда-то линия электропередачи. Переулок был длиннее, а перпендикулярно ему тянулась ещё улица. Как в старину. Старики рассказывали, раньше село Приречное далеко простиралось.

      Коробов поразился: «Я в прошлое попал, что ли? Да ну, чё-то здесь не то». Дома стояли разные. Были старые избушки, но стояли и крепкие избы из сосновых брёвен, которые поблёскивали смолой как янтарём. По улице и переулку ходили люди, одетые как жители не то конца девятнадцатого, не то начала двадцатого века. Недавно телефильм Коробов смотрел, там похоже одеты сельчане.

      – Бабушка! Это куда я попал? – окликнул идущую мимо него старушку. Та не услышала его. Мимо пробежали босоногие мальчишки. Напротив через дорогу стояли два мужика и оживлённо беседовали. Лица их показались знакомыми. Василий направился к ним. Те не обращали на него внимания, слов, к ним обращённых, не слышали. Коробов решил притронуться к одному из них. Рука его прошла через плечо мужика как сквозь густой туман!

      Тогда Васе стало жутко. Он отправился по направлению к своему жилищу. На его воротах по обычаю его края высоченных и покрытых сверху крышей, вырезана дата изготовления: 1898 год. Однако ни его дома, ни этих ворот не оказалось. На том месте стоял совсем другой дом! Старый, с маленькими окошками. Ворота обветшавшие, без крышки.

      Да что же такое произошло? В величайшем изумлении и страхе он оглядывался и ничего не понимал.

      В переулок влетел юнец на гнедом коне. Лихо промчался мимо Василия, окутав его пылью. На землю что-то упало. Вася подошёл и поднял серый картуз. Поношенный, но из прочной ткани, с кожаным козырьком. Покрутил его и зачем-то надел на голову.

      В это время в воздухе опять что-то полыхнуло. И внезапно вернулась ночь. Коробов стоял возле своего дома, освещаемого фонарём на столбе. Со смутным сознанием он вошёл в ограду, закрыл дверь на засов, поднялся по ступенькам крыльца и зашёл в избу. Закрылся. На кухне включил свет. Настенные часы показывали 3 часа ночи. Вася лёг, нет – рухнул на диван в зале и мгновенно уснул.

      Утром  бабушка стала ворчать на него, мол, назюзюкался с дружком, нет, чтобы раньше вернуться. Когда внук рассказал обо всём, что увидел, подняла его на смех. Чего, мол, по пьяни не почудится! Или приснилось, может быть.

      Внук потянулся так, что кости хрустнули. Встал. И тут взгляд его привлёк какой-то предмет за диваном.

      – Смотри, а это что?! Картуз!

      Да, такие головные уборы в деревне никто не носил. Объяснения ему не нашлось. Потом Василий спрашивал и в клубе, и в школе. Никто не признал убор за свой предмет реквизита. Повесил картуз в бабушкиной кладовке на