Ковчег спасения. Пропасть Искупления. Аластер Рейнольдс

понимала: Скади права. Союз сочленителей и демархистов был непрочным. Рано или поздно неизбежно разразилась бы война. Ее обязательно спровоцировала бы трагедия, подобная эпидемии.

      Но чтобы война продлилась чертовы полвека с лишним? Клавэйн бы этого не потерпел. Не смирился бы с чудовищной и бессмысленной растратой труда и жизней. Несомненно, он бы либо отыскал способ выиграть быстро, одним ударом, либо принудил бы стороны к долговременному перемирию.

      Странная мигренеподобная боль и пугающее ощущение чужого присутствия в мозгу усилились. Словно чужой смотрит сквозь твои глаза, распоряжается в голове, сделав тебя, прежнего хозяина, лишь жильцом.

      «Мы приблизились к вашим кораблям неспешно и обстоятельно – древние хищники, чья раса не знала неудач и поражений. Вы ощутили наши разумы: блеклые, почти растворившиеся в холодной машинной логике, безликие, словно межзвездная пыль.

      Вы ощутили наш голод».

      – Но Клавэйн… – прошептала она.

      – Что Клавэйн? – спросила Скади.

      – Он бы нашел способ покончить с войной так либо иначе.

      Скади отвернулась, гребень на ее голове показался тонкой линией. Когда посмотрела снова, лицо приобрело странное выражение, – похоже, Скади попыталась изобразить сочувствие.

      А чужое в голове Галианы все настойчивее говорило о себе:

      «Вы видели, как мы обволокли ваш первый корабль сплошным покровом черных машин: грызущих, проникающих, исследующих. Мы разломали корабль на части – и он взорвался. Вспышка отпечаталась розово на вашей ретине, словно огненный лебедь. Вы ощутили вскрик множества гибнущих разумов – будто тысячи гибнущих детей. Ваших детей.

      Вы попытались убежать – но было слишком поздно.

      Настигнув ваш корабль, мы действовали осторожней».

      – Галиана, все не так просто, – сказала Скади.

      – Что не просто?

      – Я о Клавэйне.

      – Вы сказали: он вернулся.

      – Да. С Фелкой. Мне больно говорить об этом, но они погибли. – Слова падали медленно, тяжелые как вздохи. – Одиннадцать лет назад. Демархистам повезло. Атака на Гнездо, удачное попадание.

      Рациональный, искренний ответ Галиана отыскала лишь один, и это было полное отрицание.

      – Нет!!!

      – Мне очень жаль. – Гребень Скади сверкнул ультрамарином. – Досадная случайность. Как бы я хотела, чтобы все обернулось по-другому. Клавэйн и Фелка были ценнейшими компонентами общества…

      – Компонентами общества?

      Скади уловила ярость Галианы и поспешила исправиться:

      – Я хотела сказать, их очень любили. Галиана, мы глубоко скорбим о них. Все мы.

      – Так покажите мне эту скорбь. Откройте разум, уберите заслоны. Я хочу видеть ваш разум!

      Скади замерла, стоя у контейнера:

      – Галиана, зачем?

      – Не войдя в разум, я не смогу понять, правду вы говорите или лжете.

      – Я не лгу, – тихо проговорила Скади. – Но