А зори здесь тихие… Завтра была война. Аты-баты, шли солдаты. Борис Васильев

делала?

      Промолчала Осянина.

      – Просто по ночным делам, – не глядя, сказала Кирьянова.

      – Ночным? – Васков разозлился: вот ведь врут! – Для ночных дел я вам самолично нужник поставил. Или не вмещаетесь?

      Насупились обе.

      – Знаете, товарищ старшина, есть вопросы, на которые женщина отвечать не обязана, – опять сказала Кирьянова.

      – Нету здесь женщин! – крикнул комендант и даже слегка пристукнул ладонью по столу. – Нету! Есть бойцы и есть командиры, понятно? Война идет, и, покуда она не кончится, все в среднем роде ходить будем…

      – То-то у вас до сих пор постелька распахнута, товарищ старшина среднего рода…

      Ох и язва же эта Кирьянова! Одно слово – петля!

      – К шоссе, говоришь, пошли?

      – По направлению…

      – Черта им у шоссе делать! Там по обе стороны еще в финскую лес сведен, там их живо прищучат. Нет, товарищи младшие командиры, не к шоссе их тянуло… Да вы хлебайте, хлебайте!

      – Там кусты и туман, – сказала Осянина. – Мне казалось…

      – Креститься надо было, если казалось, – проворчал комендант. – Тючки, говоришь, у них?

      – Да. Вероятно, тяжелые: в правой руке несли. Очень аккуратно упакованы.

      Старшина свернул цигарку, закурил, прошелся. Ясно все вдруг для него стало, так ясно, что он даже застеснялся.

      – Мыслю я, тол они несли. А если тол, то маршрут у них совсем не на шоссе, а на железку. На Кировскую дорогу, значит.

      – До Кировской дороги неблизко, – сказала Кирьянова недоверчиво.

      – Зато лесами. А леса здесь погибельные: армия спрятаться может, не то что два человека.

      – Если так… – заволновалась Осянина. – Если так, то надо охране на железную дорогу сообщить.

      – Кирьянова сообщит, – сказал Васков. – Мой доклад в двадцать тридцать ежедневно, позывной «семнадцать». Ты ешь, ешь, Осянина. Топать-то весь день придется…

      Через сорок минут поисковая группа построилась, но вышли только через полтора часа, потому что старшина был строг и придирчив.

      – Разуться всем!..

      Так и есть – у половины сапоги на тонком чулке, а у другой половины портянки намотаны, словно шарфики. С такой обувкой много не навоюешь, потому как через три километра ноги эти вояки собьют до кровавых пузырей. Ладно хоть командир их, младший сержант Осянина, правильно обута. Однако почему подчиненных не учит?

      Сорок минут преподавал, как портянки наматывать. А еще сорок винтовки чистить заставил. Они в них ладно если мокриц не развели, а ну как стрелять придется?..

      Остаток времени старшина посвятил небольшой лекции, вводящей, по его мнению, бойцов в курс дела:

      – Противника не бойтесь. Он по нашим тылам идет – значит, сам боится. Но близко не подпускайте, потому как противник все же мужик здоровый и вооружен специально для ближнего боя. Если уж случится, что рядом он окажется, тогда затаитесь лучше. Только не бегите, упаси бог: в бегущего из автомата попасть – одно удовольствие. Ходите только по двое. В пути не отставать и не разговаривать. Если дорога попадется, как надо действовать?

      – Знаем, – сказала