Мазарин. Ксюша Марсден

справишься, – прошептала в ответ Нина.

      Она на секунду взяла друга за руку, сжав ее в своей руке. Рука Тофера была вся мокрая, но он улыбнулся Нине.

      – Тоферу страшно, а мне еще больше, – выдохнула Нина, в сторону Джун. – Не хотела я быть Джульеттой. Как специально мне выпал этот персонаж. Закон подлости.

      – Я должна тебе кое-что сказать, – прошептала Джун.

      Нина вопросительно посмотрела на нее.

      – В той шапке, когда ты вытягивала имена персонажей, были только Джульетты. Так что, вытяни ты хоть десять бумажек – все равно попалась бы тебе Джульетта.

      Джун виновато улыбнулась, посмотрев на возмущенную Нину и подтолкнула ее.

      – Вперед.

      – Э-э…

      Шагнув вперед, Нина широко улыбнулась. На какую-то секунду, ее охватила паника и показалось, что она забыла весь текст. Хотелось соскочить с этой чертовой сцены и бежать куда подальше.

      Нина обернулась к Тоферу.

      – Готов?

      Тот неуверенно кивнул. Мистер Холл выжидающе смотрел на них.

      – Начинай, – сквозь зубы прошипела Джун.

      Синтия, удобнее рассевшись на своем месте, с усмешкой посмотрела на Нину, ожидая провала. Нину возмутил и разозлил этот взгляд, полный ехидства. В конце концов, что, Нина хуже какой-то Синтии? Ну уж нет, она не позволит троечницам смотреть на нее вот так!

      Нина откашлялась, и сняв кепку, бросила ее в сторону. Ее волосы, некрепко собранные в шишечку, рассыпались кудрями по плечам.

      – You can't leave your hat on… – тут же пропел Джо Джексон, строчку из небезызвестной песни.

      Но он быстро замолк под строгим взглядом мистера Холла. Некоторые все же оценили его юмор и тихонько засмеялись.

      – «Что есть Монтекки?» – начала Нина, передвигаясь по сцене и постепенно вживаясь в образ.

      Смех и шепот прекратился, одноклассники заинтересованно смотрели на Нину, а та продолжала, уже не обращая ни на кого внимания. Она обратилась внутрь себя, произнося написанные Шекспиром слова так, словно они шли из ее собственного сердца.

      – «Роза пахнет розой, хоть розой назови ее, хоть нет. Ромео под любым названьем был бы тем верхом совершенств, какой он есть».

      В голове Нины промелькнула мысль о том, что и блондин всегда останется блондином. Хоть он сменит имя или напялит модные шмотки, или даже выучит всю пьесу наизусть – он все равно останется таким же беззаботным эгоистом, каков он есть сейчас.

      – «Зовись иначе как-нибудь, Ромео, и всю меня бери тогда взамен!» – со страстью воскликнула Нина, внутри сгорая от ярости.

      – О, по рукам! – послышался громкий голос с другого конца класса и все невольно обернулись.

      Лэндон уверенной походкой вошел в класс, а на его губах играла довольная улыбка. На нем была та же белоснежная рубашка с закатанными рукавами, но он успел переодеть темные джинсы на светлые – и теперь был полностью в белом, невольно приковывая взгляды. Синтия проследила за ним, приоткрыв рот, и явно оценив, как джинсы обтягивали зад блондина.

      – Я ж говорил, что он придет, – заявил Джо Джексон, и посмотрев на сидевших рядом одноклассников, добавил: – Гоните двадцатку!

      Нина