Нефоры. Гектор Шульц

меня взвыть от боли.

      Потом Ирка обтерла меня махровым полотенцем и, усадив на диван, грустно посмотрела в глаза.

      – Ну? – спросила она.

      – Чего «ну»? – пожал я плечами и, подтянув к себе ноги, посмотрел на неё.

      – Долго ты «синего» хуярить будешь?

      – Сколько надо, столько и буду, – буркнул я и получил еще одну затрещину. Рука у Ирки тяжелая, я почувствовал, как мозги внутри черепа соприкоснулись с костью. – Блядь, Ир! Больно же.

      – Еще не больно, – загадочно улыбнулась она. – Будешь дальше хуярить – будет больно. Серьезно, Мих. Заканчивай.

      – Не могу. Спать лягу и… – я не договорил и отвернулся в сторону, чтобы Ирка не увидела моих мокрых глаз. Но она увидела.

      – Знаю. Только ты не один. Это хоть понимаешь?

      – В смысле?

      – В коромысле, – передразнила она и указала рукой на кухню, где тихо лязгала кастрюлями мамка. – О ней ты уже забыл?

      – Нет, – жгучий стыд залил красным щеки, когда я понял, куда клонит Ирка.

      – Не пизди. Забыл, – мотнула она головой. – Теперь ты тут мужик, усёк?

      – Усёк, – нехотя улыбнулся я, уловив отцовский тон в Иркином голосе.

      – Нет, Мих. Не усёк. Но усечь должен, – вздохнула Ирка. – Вы на батину зарплату с завода жили. А теперь чо? Хуй без соли доедать будете? Одна она не вытянет тебя, лоботряса ебаного. Ты сидишь тут, сопли на кулак мотаешь, а ей каково, подумал? Нихуя ты не подумал. Синькой мозги залил и рад, что в коматозе.

      – Понимаю, – буркнул я, потянувшись за сигаретой.

      – Уж, блядь, надеюсь. Увижу тебя ближайший месяц синим – отхуярю, – пригрозила она и встала со стула. – Миш, ты теперь мужик в семье. Запомни. Теперь тебе не только учиться надо, но и мамке помогать, а то она вслед за батей твоим уйдет. Чем быстрее поймешь, тем лучше.

      – Спасибо, Ир, – кивнул я, не решаясь посмотреть на неё.

      – Не за что, – бросила она и ушла, оставив меня наедине со своими мыслями. Видимо, каждому порой нужна баба, которая сможет хоть немного вправить тебе мозги.

      «Зачетная баба. Злая, шо ебучий гопник, но зачетная», – сказал о ней как-то Балалай.

      Олежка Балакирев влился к нам в компашку после первого в моей жизни рок-концерта, прошедшего в «Железке» – районом дворце культуры. Погоняло «Балалай» он получил сразу, как только Солёный его увидел. Олег носился по танцполу, снося девчонок и некоторых пацанов, яростно тряс башкой под не попадающие в ритм инструменты пьяных музыкантов и имитировал игру на гитаре или балалайке с легкой ебанцой в глазах.

      Когда он подлетел к барной стойке, у которой мы стояли, то чуть не снес Кира, который собрался дать волосатому пизды, но передумал, потому что Олег, чьего имени в тот момент мы еще не знали, повернулся к бармену и сказал:

      – Три пива этим пацанам. А мне водяры с томатным соком!

      – Ты чо такой буйный? – улыбаясь, спросил его Кир, делая глоток холодного пива из бутылки. Через полгода пиво в клубе станут подавать в пластиковых